На следующее утро Самира ворвалась в обеденный зал в спортивном костюме, с тщательно убранными волосами. При виде ее Ферран ощутил, как на него накатывает возбуждение. Шестнадцать лет воздержания были забыты, как сон, из-за этой опасной и прекрасной дикарки.
– Твой костюм явно не подходит для встречи с начальником церемониала, – сухо произнес Ферран, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. – Может, ты пришла сказать мне, что уходишь, шейха? Но предупреждаю, теперь я тебя не отпущу.
– Вчера вечером ты говорил другое.
– После того, что было между нами, я не могу отпустить тебя.
Подняв руку, она показала ему блестевшее на пальце кольцо:
– Я все равно решила остаться.
– Значит, ты не гневаешься на меня? Почему?
– Может, и гневаюсь. Может, я все еще ищу случая убить тебя.
– Что ж, я это заслужил, – проговорил Ферран. – Хотя, если подумать, брак – это пожизненный приговор, а это будет похуже смертной казни.
– Что ж, я рада, что стану твоим наказанием. Почему ты бросил меня вчера?
– Потому что мне было стыдно. Я потерял контроль над собой.
– Ты заставил меня стыдиться.
– Я не хотел.
– Но заставил. – Голос Самиры задрожал. – Я всего лишь женщина. И когда я увидела на твоем лице отвращение…
– Оно относилось исключительно ко мне. Я признался, что убил твоего отца ножом в спину, а через мгновение ты уже умоляла меня заняться с тобой любовью. Это было самое странное свидание в моей жизни.
Самира нахмурилась:
– Теперь я не знаю, как относиться к тому, что случилось.
– Я сделал тебе больно.
– Нет, все было прекрасно… в том, что касается секса. Дело в другом. Знаешь, вчера я многое поняла. До того, как мы встретились, мой мир был черно-белым. Я ненавидела тебя за то, что ты убил отца. Но теперь я поняла, что тобой двигало. Поняла, что на твоем месте поступила бы так же. И теперь я не хочу возвращаться к блаженной слепоте. К той жизни, которая заставила меня с легкостью ждать смерти. И все-таки иногда новая жизнь пугает меня. И я возвращаюсь к тем, прежним мыслям…
Ферран неожиданно рассмеялся. На его памяти Самира впервые заговорила о своих чувствах, напомнив ему о том, сколь противоречива человеческая душа.
– Ты впервые чувствуешь нечто подобное? – наконец, отсмеявшись, спросил он.
– Да, – отозвалась она.
– Что ж, прости, что я заставил тебя чувствовать.
– Спасибо, – откликнулась она. – Мне не нравятся эти ощущения… во многом. Хотя… с другой стороны… Скажи, чувства – они всегда так противоречивы?