Я собралась обрушить на него все ругательства, которые знала, но в этот момент в трубке снова что-то зашумело, и послышался голос Алекс:
— Это опять я.
— Большое тебе спасибо, что дала ему трубку.
— Он ее у меня отобрал! Я не виновата!
— Конечно, ты никогда ни в чем не виновата, — ответила я.
— Вот черт! — воскликнула она. — Он все-таки оставил мусор!
Если бы мне пришлось делить с ним квартиру, то меня беспокоил бы отнюдь не мусор. Мы с Алекс продолжили разговаривать, постоянно возвращаясь к прошлому вечеру и к нашим впечатлениям. Как и мне, Алекс понравился Энди, хотя он был в три раза больше нее. И хотя я была готова приписать Элиасу все возможные недостатки, расизмом он явно не страдал, потому что Энди был его темнокожим другом. А вот все остальное… Спросить что ли, как он относится к маленьким детям? Хотя нет, проповедника из Элиаса точно не выйдет.
Примерно через полчаса мы закончили разговор, и я спрыгнула с кровати. В животе заурчало, и я отправилась на общую кухню. Это было скудно обставленное помещение, которому не помешал бы ремонт. Кроме нескольких потрепанных плит и кофеварок там стояло еще пять обеденных столов.
Второе общее помещение служило гостиной. Тут было несколько разномастных диванов, явно с барахолки. На невысоком комоде стояли старый телевизор и видеомагнитофон, которые, в отличие от игровой приставки, никто никогда не пытался украсть.
Здешние жильцы почти не взаимодействовали друг с другом. Каждый жил своей собственной жизнью. И хотя между людьми завязывались дружеские или романтические отношения, это происходило один на один, а не в компании. Мы вежливо приветствовали друг друга в коридорах, иногда пили вместе кофе, а потом каждый шел своей собственной дорогой. Я не нашла здесь друзей, только мимолетные знакомства.
Я зашла на кухню, улыбнулась светловолосой девушке, стоявшей возле кофеварки, и полезла в кухонный шкаф, в котором хранилась еда, принадлежащая мне и Еве. Единственной условно съедобной штукой оказались макароны-полуфабрикаты, у которых срок годности вышел неделю назад. Я вздохнула и открыла пачку, чтобы получше рассмотреть содержимое. На первый взгляд все было в порядке. Я наполнила кастрюлю водой, высыпала в нее содержимое пакета и простояла над ней следующие полчаса.
Когда моя еда была готова, я вывалила на тарелку противно пахнущую кашеобразную гадость, буквально напичканную усилителями вкуса и консервантами. Убрав кастрюлю в посудомойку, я взяла ложку и тарелку и пошла к себе в комнату. М-да, никто в своем уме не мог бы сказать, что это вкусно, но, по крайней мере, я наелась. После еды я с головой зарылась в свои учебники и тетради и вынырнула часа через два, когда зазвонил телефон.