Не менее упорные бои шли и на южном участке, и закончились они только к пятому сентября. Разгрома немцы избежали, но и своих целей не достигли. Они шли через леса, поэтому в качестве передовых отрядов охранения пустили отряды украинских националистов. Ребята были отчаянными, но все-равно таяли в лесах как масло. Мы уплотнили порядки наших ДРГ - вместо трех километров теперь каждой отводилось по километру и меньше, плюс расставили их в шахматном порядке и нарастили резервные линии. Так что раз за разом ОУНовцы попадали в клещи - упирались в одну из наших групп, затем охватывались соседними и уничтожались - минометным и снайперским огнем, ручными гранатометами, пулеметными косами. Иногда они успевали подтянуть вторую линию - тогда боковые ДРГ просто отходили, забирая своих раненных и убитых, и начиналась фронтальная перестрелка - пока в порядках оуновцев снова не возникнет прореха, в которую можно ввести фланкирующие группы. Против гранатометов им было нечего противопоставить - даже бывшие ранее надежными убежища в виде ствола дерева или низинки теперь не давали защиты от упавшей рядом гранатки, которую наши бойцы закидывали с расстояния более сорока метров из такого же убежища, но уже надежного. Попытки сблизиться броском пресекались плотным автоматическим огнем. Они полегли в этих лесах почти все, но свое дело сделали - помешали нам как следует громить немецкие колонны из лесных засад. Заслышав наши танки, они просто отходили к основным силам. Вот тут уже можно было немного пострелять выходящую на нас подмогу и тут же смыться, чтобы снова начать этот тяни-толкай разведгруппами.
К счастью, немцы не стали в этой истории разворачивать свои егерские команды охотников - наши действия слишком быстро стали крупномасштабными, и фрицам пришлось привлекать войска, а не гоняться за небольшими отрядами по лесам, для чего и создавались тогда их ягд-команды. Так что подготовка наших диверсантов вкупе с огневой мощью выкашивала ОУНовцев в лесах почище косы на утреннем лугу.
Но немцы все-равно продвигались и через две недели уперлись в наши оборонительные позиции. Три дня они приводии себя в порядок - подтягивали отставших, переукомплектовывали потрепанные части. Наши штурмовые У-2Ш отработали новую тактику - подкравшись на высоте верхушек деревьев, один штурмовик отрабатывал несколько секунд по колонне или лагерю и тут же уходил под прикрытие деревьев. В это время с другой стороны появлялся другой штурмовик и, пока стволы фрицев смотрели в сторону первого, отстреливался по ним и также быстро смывался. В это время третий появлялся еще с одного направления и также наносил короткий огневой удар. Низкая скорость, глушители и прикрытие леса позволяли им подкрадываться буквально вплотную и тут же отходить, разворачиваясь буквально на пятке, а наличие раций в каждой машине позволяло всей группе координировать свои действия - как правило если группа превышала пять машин, одна выделялась в качестве коррдинатора, который дирижировал этим смертоносным оркестром. Группами по несколько самолетов они словно стая акул постояно крутились вокруг колонны, откусывая от нее мелкими но частыми ударами по три-четыре человека, по одной машине, по танку за раз, но постоянно, так что порой бывало, что уже через полчаса от батальонной колонны оставались одни ошметки.