Используя новую технологию, РДГ выискивали в лесах на временно оккупированной фашистами и уже освобожденной нами территории вражеские группы, засады, ДОТы. С помощью этой же технологии в конце марта мы за две недели вскрыли и затем за три дня боев взломали оборону Орши - немцам было не до нее, точнее они откровенно прохлопали наш бросок или понадеялись на хорошо спланированную оборону. Тут они были правы - если бы не новые приборы, мы ее взяли бы с очень большими потерями и были бы тут же отборошены назад, а скорее всего просто разгромлены - тяжелой техники после этого у нас бы не оставалось. А так - до Смоленска оставалось более ста километров и хотя дорога на него нами не перерезалась, но создалась нешуточная угроза их коммуникациям. Орша конечно располагалась уже в более-менее проходимой местности, поэтому была менее удобна для обороны. Зато для наступления она подходила как нельзя лучше - от нее шли прямые пути к Витебску и Смоленску - и расстояния небольшие - около ста километров до каждого. Орша стала нашей стартовой точка для следующего рывка.
Но немцы думали так же. Более того - они занервничали гораздо сильнее чем мы предполагали - под угрозой оказался становой хребет снабжения их центральной группировки, и это накануне новых боев на Восточном фронте. Тем более что мы рейдовыми группами практически прекратили движение по нему - разрушением дорожного полотна, мостов, ограблениями и разрушением составов. Такого они конечно терпеть не собирались.
К первой неделе апреля они подтянули две танковые дивизии - более пятисот танков, мотопехотную и две обычных пехотных дивизии, два гаубичных полка и почти тысячу самолетов - истребителей, пикирующих и обычных бомбардировщиков. Так на нас еще не наседали. Бои шли три недели.
Все началось на дальних подступах - как обычно, наши рейдовые бронетанковые группы и легкопехотные ДРГ на вездеходах устраивали засады на колонны, производили кратковременные минометные обстрелы с дальних дистанций, а сверху еще и штурмовики поливали их огнем. Потери немцев были страшными, а свою главную ударную силу - бомбардировщики и гаубицы - они пока применять не могли - цели были многочисленными, но малоразмерными и высокоманевренными - пока поднимешь бомберы, пока они прилетят - кого бомбить уже и след простыл. С артиллерией то же самое - пока найдешь подходящую площадку, пока развернешься, сделаешь привязку к местности ... и все - можно сворачиваться - "цели" уже усвистали бог знает куда.
Так что мы устроили им бойню на дорогах, но зато они просто задавили нас в воздухе - на одного нашего истребителя приходилось три немецких. Все наши двести истребителей истаяли буквально за пять дней - оставшиеся двадцать мы припрятали на самый черный день. Небо расчистилось для их пикировщиков, и они открыли охоту на наши ударные колонны. Немцы теряли в каждой атаке по два-три самолета, но разменивали их как минимум на одну зенитку и два-три автомобиля или вездехода, а иногда их добычей становился и танк. Маневренность групп стала падать. Оставлять группы в том же количестве становилось опасно - плотность противовоздушного прикрытия снизилась ниже той отметки, когда налет всего лишь десятка самолетов мог привести к печальным последствиям. Поэтому мы начали сливать группы и выводить на стационарные позиции лишнюю технику, для которой не хватало зенитного прикрытия.