Окалину травили серной кислотой, и сдирали пескоструйкой - каждый из вариантов обработки требовал своего рабочего места, оборудования и времени, и по-другому никак - эта окалина налипала на инструмент, и он начинал оставлять задиры, а то и вовсе рвал стенки заготовок. Проблем было море, но к концу сентября они были решены, и начались проблемы следующего этапа - крупносерийного производства. К этому времени работало уже семь прессов, на каждом из которых был установлен комплект из шестнадцати матриц и пуансонов, так что каждый пресс постояно работал только над одной вытяжкой. Уже то, что не требовалось менять инструмент, увеличивало полезное для выработки время на три часа в сутки. И, с учетом брака в пятнадцать процентов, эта линия прессов выдавала в минуту по сто девяносто две гильзы - по пять секунд на каждую партию - быстрее не позволяли ограничения по скорости деформации. Хорошо хоть распараллелили снятие и установку заготовок - пока шло прессование очередной партии, рабочий устанавливал на матрицу из штырьков следующую, и затем разом вставлял все шестнадцать заготовок в матрицы оправок.
Будь работа непрерывной и без брака, мы получали бы почти двести восемьдесят тысяч гильз в сутки, то есть более восьми миллионов в месяц, и почти сто миллионов - в год. Если брать расход на бой в двести пятьдесят патронов, то получилось бы четыреста тысяч человеко-боев - четыреста боев по тысяче человек. В принципе, в ситуации осени сорок первого это превосходило интенсивность боевых действий, которые мы вели, где-то в три раза - у нас больше были обстрелы колонн, нападения на склады, а все эти действия выполнялись небольшими группами, то есть мы могли бы провести и четыре тысячи таких боев. К тому же, помимо автоматов в них принимали участие и пулеметы, и винтовки - как наши, так и немецкие. Так что можно было бы успокоиться на достигнутом. Но надеяться на сохранение ситуации не следовало. Просто на тот момент немцы еще не считали нас такой уж большой угрозой. Да, досадная помеха, но не более того - они рвались к Москве, Ленинграду и Киеву. Но в моих-то планах было увеличение давления на немцев с нашей стороны. И, когда оно достигнет хотя бы десяти процентов от того, что они испытывали на основном фронте, тогда, думаю, мы так легко не отделаемся, нам придется вести бои интенсивнее - я примерно полагал, что на сорок второй год нам потребуется миллиард патронов, и это только на войну. А еще нужно обучать, то есть еще четверть миллиарда вынь да положь. А у нас с одной линии выходило хорошо если шестьдесят процентов от максимально возможной выработки. Замена изношенного инструмента, брак, поломка станков - все это останавливало работы. По сути, нам требовалось двадцать таких линий, и на них будет задействовано более пяти тысяч человек. Можно подумать, нам некуда больше пристроить такую прорву народа ...