Доктор Быстров ничуть не удивился бы, если бы узнал, что прошлое у этого Быстрова темное, очень темное.
Впрочем, у кого оно вообще светлое?! У каждого в шкафу свой скелет, а иногда и целый морг… Главное, что Быстров – очень оборотистый барин. Вполне оправдывает свою фамилию. В Америке и Европе селеностероиды только-только начали завоевывать популярность – и вот, они уже появились в России, причем именно в сети клиник «Аллюр». К чертям болезненный отсос жира с живота и бедер! К чертям «золотые нити», ботокс, мезотерапию, лимфодренаж, гилуроновую кислоту и все такое прочее! К чертям ежедневное применение косметики! Да здравствуют селеностероиды!
Пока для самых богатых, конечно. И, как и все другие средства, – не на век. Увы, отнюдь не на век…
Теперь у доктора Воробьева было все, о чем только можно мечтать: деньги, оборудование, причем самое лучшее, сеть салонов – правда, пока не в Москве, не в Питере, а всего лишь в третьей столице, но Быстров обещал, что не за горами и покорение двух первых.
Пришлось смириться и приготовиться делать из… понятно чего… конфетку.
Доктор Воробьев приготовился. И вот теперь оказалось, что придет совсем другая клиентка! Более того! Заместитель Быстрова («хозяин-барин» куда-то неожиданно и спешно отбыл) сообщил, что придется провести показательный сеанс.
– Что вы имеете в виду? – насторожился доктор Воробьев.
– Поскольку сам господин Быстров не сможет наблюдать это судьбоносное событие, оно должно быть запечатлено на видеопленку и затем показано по всем городским каналам, а также в воскресном «Шоу недели», которое господин Быстров постарается посмотреть, – объяснил заместитель.
– Господин Быстров, помнится мне, настаивал на полнейшей интимности премьеры, – ошарашенно пробормотал доктор.
– Совершенно верно, – кивнул зам. – Когда речь шла о первой операции на первой леди. Однако обстоятельства изменились. И мы должны извлечь из сложившейся ситуации максимум пользы.
– Мы так не договаривались! – возмутился Воробьев. – И я категорически отказываюсь…
– Это ваше право – отказаться, – перебил зам. – Более того, вы вправе взять и расторгнуть контракт…
Доктор Воробьев прикусил язык.
Настала минута молчания. Потом вторая, плавно переходящая в третью.
– Они что, у меня над душой стоять будут? – наконец выдавил доктор, угрюмо глядя в пол. – С телекамерами?! Тогда я за итог не ручаюсь.
– Думаю, что достаточно будет фиксации исходного материала и конечного результата. Ну, может быть, еще один-два кадра в процессе, чтобы у зрителя не возникло ощущения грубой подмены уродины супермоделью. Но вот на чем господин Быстров настаивал категорически, так это на полной неузнаваемости пациентки после операции. Так и сказал: «Пусть, мол, родная мать ее не узнает!» Надеюсь, вы сумеете обеспечить это, доктор? В интересах самой клиентки, прежде всего, потому что там, конечно… есть над чем поработать!