В своих утренних и вечерних молитвах, а также в читаемых в течение дня, необходимо упоминать имя своего господина. Его имя отстоит не столь далеко от имен Будды и священных слов. Более того, упоминай и духов-покровителей своей семьи, от них зависит судьба человека. Сострадание подобно матери, которая печется о судьбе своего ребенка. В прошлом и настоящем можно найти множество примеров бесславной смерти великих воителей, которые были смелыми, но беспощадными.
Однажды слуга господина Набэсимы Наохиро сказал:
– Нет здесь таких людей, на которых господин может искренне положиться. Хотя я и ничтожный человек, но я отдам жизнь за вас.
Говорят, господин Наохиро пришел в бешенство, сказав:
– Среди наших слуг никто не пожалеет жизни за своего господина! Ты говоришь нелепости!
И он готов был уже ударить этого слугу, однако другие слуги увели его.
Однажды, когда мастер Танэсада, основатель семьи Тиба, путешествовал морем к острову Сикоку, поднялся сильный ветер и буря сильно повредила корабль. От потопления их спасло только то, что несколько морских ракушек собрались вместе и закрыли собой пробоины. С тех пор ни представители этого рода, ни их слуги никогда не ели этих ракушек. И если по ошибке кто-то из них съедал их, то поговаривали, будто его тело покрывалось нарывами в форме ракушки.
Во время штурма замка в Арима, на двадцать восьмой день осады, Мицусэ Гэнбэй сидел на дамбе между полями. Когда Накано Сигэтоси пришел к нему, чтобы узнать, что случилось, Мицусэ ответил:
– У меня болит живот и я не могу идти дальше. Я отправил своих воинов в дальнейший путь, посему принимай командование.
Об этом рассказал наблюдатель, и Мицусэ признали трусом, поэтому ему было велено совершить сэппуку.
Давным-давно боль в животе называли «болезнью труса», потому как она приходила внезапно и лишала человека способности двигаться.
Когда умер господин Набэсима Наохиро, господин Мицусигэ запретил слугам Наохиро совершать цуйфуку[23]. Его посланец прибыл в поместье Наохиро и объявил об этом, но те, кто услышали эту весть, восстали против такого указания. Один из них, Исимару Унэмэ (которого позднее стали называть Сэйдзаэмоном), взял слово:
– Мне не положено говорить, ибо я младший здесь среди всех, но я считаю, что в словах господина Кацусигэ есть зерно истины. Как человек, о котором господин заботился с самого детства, я изначально преисполнился решимости совершить цуйфуку. Однако теперь, когда я услышал приказ Кацусигэ и убедился в его весомости, независимо от того, какое решение примут остальные, я отказываюсь от цуйфуку и стану служить преемнику нашего господина.