– А когда я стану большим мальчиком, мне будет можно говорить это слово?
– Да, когда станешь большим мальчиком, тогда будет можно, – ответил он.
Гэвина его ответ, по-видимому, удовлетворил, и он забыл про дерьмо-парк. Отец отпустил
его, и он, выбежав за дверь, умчался по коридору в свою комнату.
– Спасибо, что посидел с ним вчера, когда Лиз уехала к Джиму, – сказала я, прислонившись
к спинке кровати.
– Ага.
Он все стоял, глядя на меня, и попивал свой кофе. Он чуял: что-то произошло. Я не
чуралась алкоголя, но то, как я так накачалась вчера – да еще на работе, – означало, что произошло
нечто плохое. Слава богу, Лиз осталась со мной в баре на всю ночь и проследила за тем, чтобы я не
разбила еще больше стаканов и не наблевала кому-нибудь на колени.
Не знаю, как мне удалось проанализировать то, что произошло вчера ночью. Или, точнее,
того, кто произошел вчера ночью. Едва увидев его лицо, я сразу его узнала. Его синие глаза были
неопровержимой уликой. Мало того, что они постоянно мне снились, мне вот уже четыре года
приходилось ежедневно смотреть в точно такие же глаза.
Черт!
Утренний сон наверняка тоже был про него.
Двойной черт!
Голос тоже был неопровержимым доказательством. Этот глубокий, хрипловатый голос,
который бормотал «Боже, ты так чертовски красива» в той темной комнате пять лет назад, все время
всплывал в моей памяти. После того, как я перевернула поднос и нырнула за барную стойку, я с
паникой посмотрела в сторону Лиз. Она без колебаний подошла ко мне, чтобы посмотреть, что
произошло. Мои безумные слова «О ГОСПОДИ, О ГОСПОДИ, О ГОСПОДИ, МАТЬ ТВОЮ, ЭТО
ОН, ЛИЗ, ЭТО ОН И ОН ЗДЕСЬ, И ОН ВИДЕЛ МЕНЯ, И О ГОСПОДИ, Я НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ
ЭТО ПРЯМО СЕЙЧАС!» подтолкнули ее к действию, и она высунула голову, чтобы рассмотреть
его получше. Всего через несколько секунд она снова скрылась в моем убежище и визгом
подтвердила, что это Он.
Мой папа стоял у двери и постукивал ногой в ожидании продолжения. Времени, чтобы
обдумать свои следующие слова у меня не было, но от отца я никогда не скрывала. И, сделав
глубокий трагический вздох, выпалила:
– Вчера вечером он приходил в бар.
Несколько секунд отец вопросительно смотрел на меня. Потом до него дошло. Его глаза
округлились, а челюсть отвисла. Он точно знал, кого именно я имела в виду. В моей жизни было не
так много мужчин, и мы оба знали: если б я говорила о них, то называла бы по именам.
Единственным человеком, которого мы называли местоимением «он», был...