Акулы из стали (Овечкин) - страница 26

– Свяжись, – говорю, – с этим Летучим Голландцем

Попытался – не отвечают ни по одному каналу. А они уже там самого высокорослого матроса на баке выставили (метр семьдесят в холке) – стоит там, зарядку делает. Ну это вы бы так подумали, что он зарядку делает, – я-то знаю, что он мне сигнал бедствия "Мэйдэй" семафорит. Посылаю им в ответ сигнал "Не ссыте, счас всё порешаю", спускаюсь, звоню дежурному по дивизии и хорошо поставленным командирским голосом, как в кино, с нотками торжественности и тревоги, докладываю:

– Наблюдаю ТЛ бортовой номер такой-то в пятистах метрах по левому борту.

– Да вы что там, пьяные? Эдуард, ТЛ наш уже часа два, как хуярит из всех калибров по врагам революции в Мотовском заливе!

– Не знаю, – говорю, – но сдаётся мне, что враги революции неотхуяренные по Мотовскому заливу слоняются потому, как ТЛ стоит у меня по левому борту и машет мне нижним бельём своего экипажа.

– Ты серьёзно, чтоли?

Обиженно дышу в трубку и гордо молчу, нашли тут Петросяна, тоже мне.

– Эдуард, а проверить можешь, что там у них?

– Каким методом, стесняюсь спросить? На связь они не выхлодят, а ни одного Иисуса у нас на борту как раз и нет, чтоб по воде к ним сбегать.

– Ладно, мчусь

Примчался. Бегает по вертолётной площадке и орёт, тыча пальцами в торпедолов:

– Ебааааать! Этоженашторпедолов!!!

Ну, а я что тебе говорил?

– Бляааа, – кончилось спокойное дежурство!!!

Ну у кого и кончилось, а кто пойдёт себе сейчас дырку в кителе сверлить под орден за наблюдательность. Набежали, конечно, вскорости буксиры, УАЗики с командующими, пожарные, скорые, особисты с автоматами. Притащили торпедолов к пирсу и ну там всех ебать спрашивать, что случилось. Понятно же что – заклинил дизель от обиды на то, что ему вместо топлива подсунули. Он же не человек, а дурила железная – боевые задачи "потому, что так надо" выполнять не обучен. Ну и остальная техника, включая все абсолютно средства связи за компанию с дизелем из строя у них и повыходила. Что – от отсутствия электропитания, а что от старости и обиды за неуважительное к себе отношение.

Ну и враги революции приплывали потом тоже. Скреблись в борт и спрашивали за равнодушное к ним отношение и где же, собственно, стрельба по ним из всех калибров. Никто им не отвечал, конечно. С врагами революции по уставу разговаривать не положено.

Нашёл в ленте адскую картинку, как в одной из школ освящают георгиевские ленточки и вспомнил историю, как однажды и из меня пытались прогнать демонов.

В море собирались очередной раз. Ничего особенного и героического – так на две недельки. В усмерть нас умотали проверками нашей готовности и благонадёжности и уже аж зубы чесались, как хотелось в море уйти от всей этой вакханалии.