К концу вторых суток всех мёртвых матросов уже снесли внутрь прочного корпуса, для отогрева тел, мичманы пьяные валялись кто где и как попало, а с последней семнадцатой шахтой заканчивали два офицера Игорь (я про него писал) и Олег (напишу позже). Доделав всю работу и осматривая придирчивым взглядом художника результаты своих трудов Игорь, неожиданно предложил Олегу:
– А ну-ка, подсади меня повыше, салага.
Вы, как гражданские лица, полные сомнений и домыслов, начали бы, небось, спрашивать "зачем" да "почему", но Олег, как настоящий друг, делать этого не стал: попросил товарищ подсадить, значит надо подсадить.
Я, в этот момент, как раз вышел наверх отогреть их замёрзшие губы. Горячим чаем, а не то, что вы сейчас подумали. И наблюдаю я такую картину: на голове у баллистической ракеты Р-39 (девяносто тонн, мощность пятьдесят Хиросим) стоит офицер Олег (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование), на плечах у него сидит офицер Игорь (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование) и, высунув от творческого экстаза язык, рисует на внутренней стороне крышки шахты хуй. Простите, конечно я имел в виду, что рисует он изогнутый половой член с непропорционально большой головкой и воробьиными крылышками над яйцами.
А, вы же сейчас не понимаете на чём он рисует. В каждой ракетной шахте поддерживается постоянно микроклимат – там всегда одинаковая температура и влажность. Когда крышку открывают при морозе и влажности, на её внутренней стороне моментально выпадает влажный дисперсный конденсат. Перед закрытием его вытирают ветошью. Вот на нём и рисовал.
– Отойди, – говорит Игорь, – Олег на пару шагов, я полюбуюсь
Олег, рискуя подскользнуться и упасть, сломав себе всё, отходит с Игорем на плечах. Игорь любуется.
– Ну как тебе, Эдуард? – спрашивает меня.
– Да Айвозовский сейчас от зависти ногти кусает в гробу, однозначно.
– Не, – Игорь недоволен, – чего-то не хватает. Подойди-ка Олег, обратно.
Олег подходит. Игорь по дуге над членом выводит корявыми буквами "Yankee go home!!!".
– О, теперь всё, спускай меня.
– Пятый, – кричит Игорь в "Лиственницу" – закрыть крышку шахты номер семнадцать!
Шахта со скрипом начинает закрываться. Стоим, греем губы. Пьём чай, а не то, что вы сейчас подумали.
– А чего мы конденсат не вытерли? – спрашивает Олег
– А на хуя мы тогда рисовали? – парирует Игорь.
Уходят спать.
Вечером приезжают американцы. Темно, метель особисты в белых тулупах и валенках стоят через каждые десять метров, прожектора выхватывают фрагменты пейзажа, только овчарок не хватает для полноты картины. Всё, короче, как в хреновом американском кино про СССР, только наяву. Показывают они на нашу лодку, естественно, так как мы в боевом дежурстве стоим и боекомплект у нас загружен. Перешвартовываемся к крану, они залазят на кран и просят открыть им семнадцатую, например, шахту. То есть из двадцати возможных вариантов они выбирают именно верный. Под лучом прожектора с крана, крышка шахты медленно поднимается, открывая изумлённому взору всех картину пальцем на конденсате.