Когда совсем стемнело, я пошел обратно. Найти дорогу было нетрудно, достаточно было держаться между деревьями по правую руку и широким белым пространством по левую. Я проверил свои ловушки. Первая была нетронута, вторая сработала, но осталась пустой. Я снова ее наладил и потащился домой, соображая, что еще можно сделать. Это как в лото: хочешь выиграть – играй на нескольких досках.
Я освежевал кролика и повесил его на длинном сучке над огнем. Потом вымыл лицо и руки. Примерно через час мы поели. Эшли разговорилась – вот что значит весь день просидеть одной в четырех стенах. Мне болтать не хотелось: я бы предпочел остаться наедине со своими мыслями и с несколькими вопросами, на которые у меня не было ответа.
Она уловила мое настроение.
– Вам не до разговоров?
Поев, я сматывал с катушек леску для новых силков.
– Простите. Наверное, у меня не получается делать несколько дел сразу.
– Вы же работаете в отделении экстренной помощи? – Я утвердительно кивнул. – А там вам приходится иметь дело с множественными травмами. – Новый кивок. – Значит, там вы справляетесь с несколькими делами сразу. Почему же не здесь?
– Вы берете у меня интервью для статьи?
Она приподняла брови – универсальный женский сигнал, означающий «я жду».
Зеленая леска должна была успешно затеряться среди хвои. Я отрезал дюжину кусков лески одинаковой длины – по восемь футов и завязал на концах скользящие узлы. Потом сел на своем спальном мешке и скрестил ноги.
– Мы на распутье.
– Это продолжается с момента падения самолета.
– Да, но теперь все немного по-другому.
– Как это?
Я передернул плечами.
– Остаться или идти? У нас есть крыша над головой, мы в тепле, нас могут здесь обнаружить, хотя, скорее всего, это произойдет только через два-три месяца. Если мы уйдем, то останемся без убежища и без еды, не зная, сколько придется пройти. Если удастся накопить еды, то ее можно будет зажарить и упаковать, чтобы продержаться в пути неделю-другую. Новые сани не чета старым, снегоступы тоже, но…
– Что не так?
– Остается одно большое неизвестное.
– А именно?
– Расстояние. Мы не знаем, сколько миль должны будем преодолеть: двадцать, пятьдесят, а может, и того больше. Я уже не помню, сколько дней продолжается снегопад, насыпало четыре фута свежего снегу, нам будут угрожать лавины и…
– Что еще?
– Что, если я потащу вас в эту вьюгу только для того, чтобы мы оба сгинули. Если остаться здесь, то велик шанс, что нам повезет.
Она легла поудобнее.
– Как я посмотрю, вы попали в сложное положение.
– Я?
– Вы, кто же еще?
– Я не хочу навязывать вам решение. Решаем мы оба.