Она сжала мою руку.
– Вы в порядке?
Я утвердительно кивнул и вышел. Симпатичная азиатка с сумкой на коленях терпеливо ждала в кресле в коридоре.
– Она принимает душ. Подождите еще немного. Не знаю, какой цвет она предпочитает, сами ее спросите. – Я дал ей сто долларов. – Годится?
Она покачала головой, роясь в сумке.
– Слишком много.
Я махнул рукой.
– Берите! Главное, не торопитесь. Пациентке здорово досталось.
Она кивнула, и я отправился в гриль.
В гриле кормили типичными для больницы блюдами быстрого приготовления, но выбирать не приходилось. Я подошел к прилавку.
– Мне большой двойной чизбургер со всеми приправами и двойную порцию картошки.
– Что-нибудь еще?
– Доставьте заказ через час в палату 316.
Я заплатил, вышел на улицу, сел во взятый напрокат автомобиль и ввел в бортовой навигатор адрес.
Домик на холме недалеко от города был незамысловатый. Зеленые ставни, белый заборчик, вокруг цветы, все тщательно прополото, на почтовом ящике пустой флажок-флюгер, как в аэропорту.
Она сидела на веранде в кресле-качалке и лущила фасоль. Высокая красивая женщина. Я вылез из машины. Наполеон спрыгнул на землю, принюхался, немного порылся на обочине, потом пулей преодолел ступеньки и запрыгнул ей на колени, раскидав фасоль. Она со смехом прижала его к груди, он принялся оживленно вылизывать ей лицо.
– Где же ты был, Тэнк?
Тэнк – вот как его зовут!
Я поднялся на веранду.
– Мэм, меня зовут Бен Пейн, я врач из Джексонвилла. Я был с вашим мужем, когда разбился его самолет.
Она прищурилась, качая головой.
– Его самолет не мог разбиться, он был слишком хорошим пилотом.
– Вы правы, мэм. У него случился сердечный приступ, и он посадил самолет на горный склон. Он спас нам жизнь. – Я открыл и поставил с ней рядом коробочку. В ней лежали его часы, бумажник, трубка и ее подарок – зажигалка.
Она все это перебрала, оставив напоследок зажигалку. Ее она положила себе на колени. У женщины дрожали губы, из глаз катились слезы.
Мы проговорили несколько часов. Я рассказал ей все, что смог вспомнить, даже о месте захоронения и об открывающемся оттуда виде. Ей понравилось, она сказала, что ему тоже понравилось бы.
Она показала мне семейные альбомы и поведала их историю. Рассказ был полон нежности, я слушал его с болью.
Наконец я встал, чтобы уйти. Что еще я мог сказать? Крутя в пальцах ключи от машины, я пробормотал:
– Мне бы хотелось…
Она покачала головой. Тэнк не желал покидать ее колени. Она наклонилась вперед, песик спрыгнул на пол, и она медленно встала. Я заметил, что у нее проблема с левым бедром. Она постояла, скособочившись, потом с трудом выпрямилась и подала мне руку.