— Ты совершенно права.
— Ну, я могу сказать тебе только то, что сказала Ловкачу перед тем, как положила трубку. Я не знаю, что произошло с Миксом. Мы порвали все отношения шесть недель назад. Он исчез, или его похитили месяц назад. Полагаю, сейчас он уже мертв. Иначе и быть не может.
— Это длилось довольно долго, не так ли?
Одри отвернулась от меня и начала открывать и закрывать дверцы буфета. Наконец она нашла бутылку шотландского виски. Плеснула немного в стакан, выпила, шумно выдохнула. Пила она редко. Снова налила виски в стакан, добавила воды и села за стол напротив меня.
— Ты знаешь, сколько это длилось, — сказала она. — Год. А когда он ушел, я побежала к моему старшему брату за… за чем? Утешением? Поддержкой? Поглаживанием по голове? Ну, пожалуй, я получила все, что ты мог мне дать. Но благодаря Рут поездка не пропала зря. Она позволила мне выговориться.
— Я тоже не мешал тебе говорить.
— Ты слушал меня пятнадцать минут, а потом заерзал.
— Я допустил ошибку. Я не представлял, насколько это серьезно. Ты же не впервые встречалась с женатым мужчиной.
— Я все время забываю, что являюсь главной проституткой восточного побережья.
— Я же сказал, что ошибся. Серьезно ошибся.
— Полагаю, другого извинения я от тебя не услышу.
Она отпила из стакана и вновь шумно выдохнула.
— И как только люди пьют эту гадость?
— Привыкают, — я пожал плечами. — И потом, лучше не начинать до завтрака.
— Они приходили ко мне.
— Кто?
— Полицейские.
— И как они себя вели?
— Были вежливы. Решительны. Дотошны. И в то же время чувствовалось, что они зашли в тупик. А может, они хотели, чтобы я видела их именно такими. Мне нечасто приходилось сталкиваться с полицией.
— А Микс?
— Что Микс?
— Каким показался он тебе при вашей последней встрече?
Одри зажгла следующую длинную коричневую сигарету.
— Честным. Честным, грустным и нервным.
— То есть сказал, что возвращается к жене и детям.
Она медленно кивнула.
— Странные вещи происходят с некоторыми мужчинами, когда им переваливает за сорок, иногда за пятьдесят, особенно если они рано женились. Они находят кого-нибудь помоложе и посимпатичнее, думают, что это их последний шанс, и хватаются за него. А потом у них возникает чувство вины или страха или того и другого, и они возвращаются туда, где безопаснее. Скучнее, но безопаснее.
— Ты сказала, он нервничал. Из-за ваших отношений или чего-то еще?
— Если что-то и было, мы об этом не говорили. Разговор шел о нас, искусстве, литературе, жизни, в конце концов, — она помолчала. — Он несколько раз упоминал и тебя.
— О? Надеюсь, он хорошо отзывался обо мне?