— И, как всегда, набит дерьмом.
— Не знаю. Я только говорила с ним по телефону. Он спрашивал о тебе.
— И что же он спрашивал? — Я перенес сандвич и пиво на кухонный стол у окна, выходящего на сад с фонтаном. Сад также фигурировал в воскресных приложениях. Моя сестра села напротив с чашечкой чая.
— Он хотел знать, по-прежнему ли ты скрываешься от всех.
— И что ты ему сказала?
— Я ответила, что, по имеющимся у меня сведениям, в твоем образе жизни ничего не изменилось.
Я покачал головой.
— Я не скрываюсь. Теперь у нас есть телефон и все прочее. Номер тебе известен. Так же, как и Ловкачу.
— И он когда-нибудь звонит?
— На прошлой неделе, — ответил я. — Он звонил на прошлой неделе.
— Ты снял трубку?
— Я был в саду, и, пока подошел, им надоело ждать.
— У тебя есть сигареты?
— Могу свернуть тебе одну.
— Вечно ты со своими причудами. — Она встала, нашла в буфете блок сигарет, открыла пачку, зажгла от спички длинную коричневую сигарету и глубоко затянулась. — Что у тебя за костюм? Ты собрался на маскарад?
Я оглядел свой костюм.
— А что тебе не нравится?
— Ему десять лет. По меньшей мере.
— Одиннадцать.
— Так по какому случаю ты его нацепил? — спросила Одри. — В прошлый раз ты заявился в комбинезоне и сапогах.
— Мне собираются заплатить кучу денег за две недели работы. Я подумал, что должен принарядиться.
— Комбинезон мне понравился больше. Кто же платит тебе кучу денег?
— Роджер Валло.
Одри скорчила гримасу, показывая, что она не слишком высокого мнения о Валло.
— Ты его знаешь? — спросил я.
— Мы встречались. Странный тип. И что ты должен для него сделать?
— Высказать свои соображения о том, что произошло с Арчем Миксом.
Она выдержала этот удар. Лишь слегка задрожала левая рука, когда она подносила сигарету ко рту. И то я бы не заметил дрожи, будь менее внимательным.
— Ты все-таки сукин сын, не так ли?
— Возможно.
Одри встала, подошла к раковине, затушила сигарету под струей воды и бросила окурок в мусорное ведро. Затем обернулась.
— Однако это забавно.
— Что именно?
— Вы с Ловкачом очень схожи.
— Мне это говорили.
— Когда Ловкач позвонил на прошлой неделе, его интересовали только дети и я. Он расспрашивал меня не меньше пятнадцати минут. Я думала, он никогда не замолчит. Он даже предложил повести детей в зоопарк. Но я сказала, что они терпеть не могут это заведение. Тогда он переключился на меня. Как я себя чувствую? Что он может для меня сделать? Не пообедать ли нам в ближайшие дни? А затем, ненавязчиво, даже перейдя на французский, он спросил, что, по-моему, могло случиться с Миксом? Именно таким будет твой следующий вопрос, не правда ли, Харви?