Я покачал головой.
— Я в это не верю. Просто не могу поверить.
— Видишь ли, мой мальчик, они никак не могли связать меня с тем печальным делом в 1964 году. Кроме того, мое участие было не столь уж значительным.
— Ты завяз в нем по самые уши.
— Это не так, — сухо возразил Ловкач. — И я все время держался в тени.
— Каким образом профсоюз вышел на тебя?
— Они обратились к известному адвокату. После исчезновения Микса им требовался совет знающего человека. Адвокат предложил «Пинкертонов», но, когда выяснилось, что это сыскное бюро не жалует профсоюзы, всплыло мое имя, — Ловкач помахал рукой. — Общие друзья, знаешь ли.
— И когда это произошло?
— Четыре недели назад.
— Кто представлял профсоюз?
— Вице-президент. Уорнер Би Гэллопс. Черный джентльмен. Ты с ним знаком?
— Естественно.
— Интересно, что означает Би?
— Бакстер.
— Однако. Ну, мне показалось, что он довольно хитер. Или мне следовало сказать — умен?
— Ему не чужды оба эти достоинства.
— Как хорошо ты его знаешь? — спросил Ловкач.
— Одно время мы были друзьями, но потом он решил, что лучше дружить с Миксом, а не со мной, и наши пути разошлись.
— Вероятно, ты говоришь мне не все.
— Много лет назад он надул меня. Но если ты его спросишь, он скорее всего ответит, что это я надул его. Внутренняя профсоюзная политика. В конце концов, такова одна из причин, по которым Гэллопс стал вице-президентом.
— Оппортунист?
— Такой же, как и мы все.
— Я ни о чем не спрашивал, но мне принесли копию устава профсоюза, и там написано, что вице-президент выполняет обязанности президента, если тот умер, отсутствует или болеет.
— Мне нравится твой образ мыслей, дядя.
— Нужно же найти мотив.
— Наверное, тебя наняли именно для этого.
— Да, конечно. Мистер Гэллопс выразился предельно ясно. Кажется, я в точности запомнил его слова. Он сказал: «Вы должны сделать два дела. Во-первых, выяснить, что случилось с Арчем. Во-вторых, доказать, что я не имею к этому никакого отношения».
Я не мог не восхититься мимикой Ловкача.
— И что ты выяснил? — спросил я.
— Практически ничего.
— А полиция?
— Еще меньше.
— ФБР?
— Как всегда, ноль.
— Если я не ошибаюсь, у тебя связи и там, и там.
— Да, конечно, у меня есть несколько источников информации, и я могу позвонить старым друзьям, если возникнет такая необходимость.
— Дядя!
— Что?
— Сколько у тебя старых друзей?
Он задумался, поднес ко рту бокал с мартини.
— Даже не знаю, что тебе и ответить. Каждый год я посылаю около восьмисот рождественских открыток и получаю примерно столько же. Но я пишу не только близким друзьям.
— Восемь сотен?
— Да, а что? Сколько посылаешь ты?