— Как и старшего брата, если мне не изменяет память. Я говорю о старшем брате Роджере. Арнольде Валло Третьем. Все трое, если я не ошибаюсь, и его мать, жена Арнольда Второго, погибли в авиакатастрофе, оставив беднягу Роджера, которому едва исполнилось двадцать один год, единственным наследником двухсот миллионов.
— Примерно, — поправил меня Квейн.
— И власти так и не выяснили, кто подложил бомбу в частный самолет?
— Нет, — ответил Мурфин.
— Помнится, юный Роджер очень расстроился. Газеты пестрели его заявлениями о дрянной работе полиции.
— Среди друзей он выражался еще резче, — сказал Мурфин. — Дрянная работа предназначалась для прессы. В узком кругу она становилась дерьмовой. Как раз для этого и создан фонд.
— Разгребать дерьмовую работу полиции? — усмехнулся я. — Ну что ж, это очень кстати.
— Валло преследует более скромную цель.
— Какую же?
— Заговоры.
— О господи, кто же его надоумил? Вы двое? Я не утверждаю, что вы не имеете об этом ни малейшего понятия. Наоборот, если б мне захотелось организовать заговор, причем первоклассный, я бы обратился только к вам.
— Забавно, — улыбнулся Квейн. — По дороге сюда мы пришли точно к такому же выводу. Только имея в виду тебя.
Какое-то мгновение мы молчали. Затем, словно по команде, отпили из бокалов. Квейн закурил. В соседних кустах раздалась трель пересмешника. Где-то лениво гавкнула одна из наших собак. Честный Туан, сиамский кот, вышел на веранду и посмотрел на кусты, где заливался пересмешник. Но потом решил, что время охоты еще не подошло, потянулся, зевнул и улегся у ног Мурфина.
Я достал сигарету из пачки Квейна. Он по-прежнему отдавал предпочтение «Кэмелу».
— Братья Кеннеди, — закурив, сказал я. — Он хочет вновь разворошить это осиное гнездо, не так ли?
— Он его уже разворошил, — ответил Мурфин. — Возможно, ты это заметил.
— Заметил, — согласился я. — Кто еще? Кинг? Уоллес?
Мурфин вновь кивнул.
— Итак, четверо и все остальное, что всплыло после выстрелов. Или Валло этим не ограничился?
— Хоффа, — сказал Квейн.
— Как? — удивился я. — Джимми же жив и здоров.
— Валло полагает, что он первый на очереди, — заметил Мурфин. — Это же очевидно, не правда ли?
— В некотором смысле, — признался я.
— Есть и еще один, — добавил Квейн. — Твой приятель.
— Мой?
— Да, твой. Арч Микс.
Пересмешник внезапно смолк. На мгновение над верандой повисла мертвая тишина, затем в пруду плеснулась рыба. В моем бокале задребезжал лед.
— Никогда, — сказал я.
— Десять тысяч, — Мурфин наклонился вперед. — Десять тысяч за два месяца. Если ты найдешь его, еще десять тысяч.