Глава 7
Фронтовой треугольник
Александр Волин устало откинулся на бронезаголовник летного кресла, расстегнул летный шлем, потер горло, красное от впившихся в кожу ларингофонов. Раскрыл замок привязных ремней… За спиной и противопожарной бронеперегородкой потрескивал, остывая, мотор «Аэрокобры». За остеклением фонаря кабины медленно умирал день – выглянувшее из-за облаков закатное солнце окрасило небо в багровый цвет крови и огня. Будто боги продолжили яростные дела людей и лили там свою небесную кровь огненными мечами.
Но, как утверждает диалектический материализм – Бога нет. Хотя: «Кто войны не видал – тот Богу не молился»!..
Пять вылетов за день, восемь сбитых немецких самолетов, четверо молодых ребят из эскадрильи майора Волина заплатили своими жизнями за эти победы… Младший лейтенант Федор Кислов в районе железнодорожной станции Валуйки таранил «Хейнкель-111» – ценой своей жизни он не допустил, чтобы смертоносный бомбовый груз обрушился на стоящие под разгрузкой эшелоны… Еще трое – совсем молодые ребята – были сбиты «экспертами»-стервятниками. Жестокая статистика войны… Да вот только майору от этого не легче.
Волин выбрался из кабины, кивнул авиатехнику, тот помог ему снять парашют. Чуть в стороне от самолетов собрались летчики – курили, переговаривались вполголоса. Все так устали, что ни на обсуждение, ни на эмоции сил уже просто не осталось. Передав самолеты техникам, они все вместе пошли в столовую.
Ряды столов в просторном блиндаже, девушки-официантки из БАО[17] тихо снуют, расставляя тарелки с наваристым борщом, и отводят взгляд от пустующих мест за столом, пустых тарелок и стаканов с водкой, накрытых ломтями ржаного хлеба… Ели молча.
А майору Волину еще предстоит похоронки писать. В душе – пустота, выпил свои «наркомовские» сто граммов, и она сменилась горечью и злостью. Сколько же еще вот так отводить взгляд? А ты ведь командир, это ты не уберег!.. Не научил, не помог.
После ужина Александр пошел на командный пункт эскадрильи. «Ваш сын пал смертью храбрых в неравном бою с немецко-фашистскими оккупантами»… Сколько еще будет таких казенных слов на казенной бумаге?..
– Товарищ майор, вам письмо пришло! – это Нина, писарь. Поправила волосы, стянутые в тугой узел, сняла очки. – Возьмите, пожалуйста.
Волин осторожно взял аккуратный бумажный треугольник, глянул на адрес – и сердце замерло в груди. Весточка от Светы! Как она там, в эвакуации? Как ребенок, их еще не рожденный сын? Но удержался, спрятал проштемпелированный треугольник в нагрудный карман гимнастерки.