– За всю жизнь ты мне насквозь мозги проела своими разговорами о нехватке денег. А теперь еще и кредит. Прекрасно! Ты что, белены объелась? Когда ты, наконец, успокоишься? У нас все уже есть: одна квартира, вторая квартира – которую, между прочим, мы договорились сдавать до поры, когда вырастет наша дочь и захочет уйти. Мы нормально живем. Какая тебе еще дача? Между прочим, дача есть у моих родителей. И если на то пошло, дача есть и у твоей мамочки. При единственной-то реальной наследнице! Чего тебе, к черту, еще?!
Ужин финишировал в гробовом молчании. Только вилки позвякивали. Да часы на стене сухо потикивали. А потом он позвал Малыша, закрылся с ней в комнате и принялся что-то, в своей занудной манере, втолковывать. Я подслушала. Поначалу не могла разобрать. Какой-то бубнеж. То ли молитва. То ли стихи. Непонятно…
И вдруг до меня дошло: он читает ей сказку. Пушкина. О рыбаке и рыбке.
Сказочник, блин!
С некоторых пор я начала задумываться о мужчинах. В смысле, о современниках так называемого «сильного пола». Как бы и что бы они из себя ни корчили, всех их объединяет скрытая внутренняя ущербность. На работе, на улице, за рулем на дороге, в очереди к кассе, на лавочке у подъезда – или у стойки бара в шикарном отеле. Не важно. Если не пыжатся, их настоящее состояние – флегма. Иной раз бросишь взгляд – вроде, с виду, здоровый мужик. А присмотришься – человек без желаний. Мужеподобное существо с той мутной пленкой в глазах, что отделяет ожидание от доживания.
Сладкий… Ни к чему не стремится. Просиживает жизнь в квартире. Его устраивает роль домохозяйки. Совсем перестал зарабатывать. А стоит намекнуть, что не худо бы чем-то заняться, начинает целыми днями пропадать в зоопарке. Утверждает, будто занимается собственной фермой. Не фирмой, а именно фермой – по разведению скорпионов! Только денег что-то не видно. А он говорит, ему хватает. Конечно, хватает, с моей-то зарплатой. Хорошо устроился. Фермер. Все заботы – на мне.
Вообще, если вдуматься, семья под угрозой. Не только моя. Любая. Все государство. Ведь государство состоит из семей. И не только у нас. То, что всякая женщина изо дня в день наблюдает у себя дома, происходит во всем цивилизованном мире. Настоящего мужика практически не осталось. Так только, видимость, приличия ради. Почему мужчины во всем мире сдают позиции?
Потому что цивилизация все равно погибает?
Или потому что в них иссякла энергия жизни?
Я сделала себе «ботокс». Признаюсь, довольно-таки неприятно, когда тычут иголкой в самую нежность лица. Но, оценив изменения в зеркале, согласилась, что периодически стоит и потерпеть. Дашка сразу заметила. Поздравила с первым шагом. Ее мысль ушла дальше: не пора ли закачать в губы гель? По ее сведениям, в наше время акцент сексуальности перемещается с глаз на губы.