С теткой Татьяной Софье легко было тем, что можно было правду-матку в лоб рубить. Собственно, иного старшая царевна и не принимала, за то и страдала многократно.
— Разве нет? Всюду он с тобой…
Софья усмехнулась:
— И как? Многие так думают?
— Шепчутся. Но негромко и не вслух. За пределы Кремля то вроде как не выходит…
— Отлично! Значит, вся столица в курсе. — Софья потерла ладони, улыбнулась широко и весело. — Тетя, ты никак подумала, что я не удержалась? И хочу, как ты, как тетка Анна, любви хочу?
— Да…
— Так ведь разница есть, и немалая. Что Степан, что Воин не женаты. А этот герой женат, давно да счастливо. Мне его жену крысьим ядом травить?
— Так ведь сердцу-то не прикажешь, Сонюшка. Просто не стоило бы его с собой так-то таскать, то в Дьяково, то сюда… ведь мотается за тобой…
— Так мне того и надобно. Пусть сплетничают, пусть говорят.
— Честь девичья…
— При мне и останется, хоть перед всей столицей к бабкам войду, и никто из них меня потом не осудит. Хоть на любой иконе поклянусь, хоть Алешиным здоровьем, что ни с одним мужчиной не было у меня…
Татьяна кивнула. Поверила.
— Так зачем тогда?..
— Тетя, то, что я скажу, между нами и остаться должно. Обещаешь?
Татьяна молча потянула из-под платья крест, губами прикоснулась.
— Чтоб мне Степана в жизни не увидеть, коли предам клятву.
— Хорошо. Василий красив, молод, умен, ярок… вот то и использовали некие тати. Вышли на него и предложили царевну соблазнить, чтобы через него мной и управлять. Вот мы в любовь и играем. Он изображает, что всюду за мной, я — что нигде без него… поняла?
— Так схватить их?!
— Этих схватим — новых подошлют. Не ко мне, так к Дуньке. Или малышкам, или… да много вариантов. Лучше уж знать, где змея ползает, чем ловить ее, гадину, каждый раз.
— Ох и хитра ты, Сонюшка.
— Станешь тут. Так что ты меня защищай, тетушка, да так, чтобы все еще больше уверились. Понимаешь?
Татьяна понимала. Еще как…
— Все сделаю, племяшка. Пока тут я…
Улыбка была ей ответом:
— Эх, тетя, вот выдадим вас всех замуж — и с кем я останусь?
— С мужем? — невинно предположила тетка. Обняла племянницу и удрала за дверь. Софья тяжко вздохнула.
С мужем. Да где такого героя найти, чтоб ее выдержал? Илья Муромец помер, Иосиф Виссарионович не родился… Смех — смехом, а женщины у власти счастливыми не бывают. Цена такая…
И она готова заплатить ее. Не для власти. Для брата.
* * *
Алексей Алексеевич в это время поторапливал коня. Горячий жеребец поблескивал лиловым глазом, скалил зубы, но копыта мерно ударяли в землю.
Отец, о-тец, о-тец…
Мысли Алексея крутились вокруг одного и того же.