— Она ведь была цирковой актрисой — знаете, велосипеды есть такие одноколесные, и еще по канату, кажется, ходила… Так странно было видеть ее глубокой старухой…
— Очень интересно. А это кто?
— Это — известный укротитель тигров Кульчинский. В то время известный. Сейчас его уже никто не помнит. Она говорила, что у них был роман.
— Ну надо же… — Надежда перевернула страницу. — А это кто?
— Да я и не помню. Кажется, фокусник, и вот она с ним рядом, смотрите, какая шляпка смешная! И на этой странице тоже она, в цирке, за кулисами.
Везде были фотографии бабы Вари, от страницы к странице она старела. Рядом с ней были разные мужчины, как правило — довольно интересные, многие — явно цирковые артисты. Фотографии подходили к концу, альбом был заполнен только наполовину. Характер их постепенно менялся: если на первых страницах были расположены красивые, чуть коричневатые, изящно отретушированные снимки на плотных матовых карточках, то дальнейшие фото становились все более невыразительными и простыми.
Но все фотографии объединяли две черты: во-первых, все они были достаточно старыми — самой новой из них было не меньше тридцати лет, и, во-вторых, на всех этих фотографиях люди позировали. Они знали, что их фотографируют, готовились к снимку заранее, старались выглядеть лучше и интереснее. Но в самом конце нам попалась карточка, которая сразу выбилась из общего ряда.
Я задержалась на этом снимке и, покосившись на Надежду, увидела, что она тоже пристально его рассматривает. На этом снимке была женщина, но она не позировала. Нет уж, что-что, а она точно не позировала. Женщина на фотографии кричала, лицо ее было искажено ужасом.
— А это кто? — изумилась Надежда, но я пожала плечами.
— Понятия не имею. Мне кажется, что эту фотографию я никогда раньше не видела. Она настолько непохожа на все остальные, что я бы ее обязательно запомнила.
Когда баба Варя показывала мне этот альбом, этого снимка не было.
— Начать с того, что она цветная, — вставила Надежда, — а все остальные сделаны в такие времена, когда цветной фотографии не было и в помине. Судя по костюмам, — Надежда смотрела на фотографию с все большим интересом, — в этом альбоме нет ничего, относящегося не только к девяностым, но и к восьмидесятым годам. Пожалуй, даже к семидесятым. Самое позднее, что я здесь вижу, если не ошибаюсь, конечно, — это конец шестидесятых. Очевидно, баба Варя с тех пор перестала фотографироваться: ей стало грустно смотреть на свое стареющее лицо. А эта фотография выбивается из всех остальных. Тем более вы говорите, что никогда не видели ее прежде.