Так и случилось. Когда «ястребки» вошли в лес, надеясь охватить противника с флангов, никого там не оказалось. Преследовать врага было бесполезно. Злые, потупив глаза, возвращались «ястребки» в село.
Стефан сидел на краю кювета. Он издавал какие‑то неясные звуки; если бы Богданна не видела всего предыдущего, подумала бы, что он смеется. Когда подошел командир «ястребков», Стефан поднял голову и, не стыдясь слез, которые редкими струйками текли по щекам, спросил:
– Ушел, а? Как же так?
Никто не посмел ответить.
– Ведь он… Жену мою и дочку… Дитя пятилетнее на мать положил и ножом… Одним ножом обоих…
Стоявший рядом с Богданной «ястребок» – круглолицый парнишка лет семнадцати – заскрипел зубами.
Вдруг Стефан вскочил, как подброшенный пружиной, и снова рухнул на колени в дорожную пыль.
– Люди добрые! – крикнул он, земно кланяясь «ястребкам». – Бейте бандитов! Где ни увидите – бейте. Моих родненьких… не вернешь… Не вернешь, а сколько еще погубят! Бейте волков окаянных.
– Успокойся! Успокойся. – Командир взял Стефана за плечи, неловко, по‑мужски обнял, помог встать.
Подошли спутники Стефана. Пышноусый попросил:
– Не надо, Стефан…
Стефан молчал.
Чувствуя, что еще секунда – и она закричит, заплачет, Богданна пошла прочь.
А потом тряслась в кузове трехтонки, едущей в город. На душе было смутно. Мысли возвращались к Стефану с его страшным рассказом о жене и дочери, убитых Долгим.
Когда машину встряхивало, Богданна ощущала в кармане деньги, которые везла Долгому, и казалось, жгут они тело через толстое сукно жакета.
Отец Иваньо принял ее в углу храма, за колоннами. Лицо его, как всегда, оставалось непроницаемо‑добродушным, длинные пальцы медленно перебирали четки.
Богданна рассказала, почему не выполнила задания, и обо всем случившемся в селе.
Иваньо выслушал спокойно, четки падали медленно, методично, как тяжелые капли.
– Служители святой церкви не вмешиваются в политику, дочь моя, – сказал священник. – Деньги, которые я попросил вас передать этому человеку, он когда‑то дал в долг одному из моих прихожан… Так что я плохой судья в этих вопросах… Но, насколько мне известно, рассказы о зверствах лесных воинов преувеличены и раздуваются официальной пропагандой.
– Он был искренен в своем горе – Стефан, у которого убили жену и дочь, – робко возразила Богданна.
– Или был хорошим актером, не знаю, не знаю. – Иваньо кончил перебрасывать четки из правой руки в левую, начал – из левой в правую. – Конечно, есть поганые овцы, которые портят стадо. Но в большинстве своем такие люди, как тот, с которым вам не удалось встретиться, искренние, пламенные идеалисты, борются за веру и западную цивилизацию. Наша церковь одобряет их борьбу, а святая наша церковь знает все, она не может одобрять неправое дело.