– Да, конечно, – грустно сказала Богданна. – Церковь знает все.
Иваньо благословил ее, она ушла. Священник долго смотрел вслед удаляющейся девушке, перебирая четки. Рассказ Богданны и тон, которым она говорила, ему не понравились. Он думал, что надо крепче привязать ее, дать такое задание, после которого она боялась бы кары Советской власти, неминуемо шла дальше по дороге, на которую ее толкнул отец Иваньо.
Конечно, будь у него на примете надежный человек, Иваньо даже внимания не обратил бы на простую девушку. Но надежных людей святой отец уже не имел.
Отец Иваньо и Демьянко входили в подъезд пятиэтажного дома, которым заканчивалась круто взвивающаяся на гору улочка. «Дом «белых воротничков», – мысленно определил Демьянко. «Белыми воротничками» в старой Польше звали интеллигентную бедноту: мелких чиновников, учителей, служащих, приказчиков. Она населяли такие вот огромные дома: крошечные квартиры, узкие лестницы, мало удобств, много дохода хозяину. Лифтов здесь не полагалось. Демьянко заметил, что шагает Иваньо со ступеньки на ступеньку легко, дыхание его не участилось. Подумал непочтительно: «Здоров пан отец, как боров».
Остановились на четвертом этаже. Иваньо, нажал кнопку электрического звонка.
Дверь отворила девушка лет восемнадцати. В желтом свете маленькой лампочки Демьянко заметил, что у нее круглое лицо, светлые волосы и темные глаза, которые вспыхнули при виде сутаны.
Гибко, с неосознанным изяществом молодости она склонилась перед служителем церкви. Поймала его руку, поцеловала. Иваньо благословил девушку, чуть отодвинулся, пропуская вперед спутника.
– Богданна…
Ощущая ее теплую, крепкую ладонь, Демьянко подумал, что брови и ресницы у нее темные, как глаза, а голос добрый.
Вошли в комнату: фабричная мебель, несколько вышивок крестом вместо картин, на стенах фотографический портрет мужчины с усами «стрелкой», модными много лет назад. «Отец», – догадался Демьянко, переведя взгляд на Богданну; у нее такая же мягкая линия губ, выпуклый лоб, ямочки на щеках.
Пожилая женщина, сидевшая в углу за вязаньем, быстро поднялась и тоже склонилась под благословение.
– Пани Гелена, вы просили подыскать вам хорошего жильца. Вот пан Демьянко.
Лицо пани Гелены было усталое и чуть грустное – женщины, прожившей нелегкую жизнь. Однако в глазах вспыхивали веселые искорки, как у Богданны.
– Очень рада, – и голос Богданна унаследовала от нее. Пани Гелена выговаривала слова мягким контральто. – Надеюсь, вам у нас понравится.
Так Демьянко обрел новый приют. Ему отвели комнату в конце коридора, когда‑то принадлежавшую главе семьи. Мать и дочь занимали две другие.