– Насколько я понимаю, Светлана Григорьевна, – начал он, – вы в курсе, что ваша тетка должна мне большую сумму денег?
– Слишком большую, – мрачно поправила Света.
– Нет, не слишком. Все честно. Я по профессии адвокат и всегда действую по закону. Именно девятнадцать тысяч восемьсот пятьдесят долларов должна вернуть мне Полина Григорьевна.
– Откуда взялась такая сумма, если она занимала три тысячи? И еще, она просила рубли, а вы всучили ей доллары!
– Но она ведь не отказалась? И подписала договор займа. Можете посмотреть. – Он порылся в ящике и протянул через стол бумагу. – Есть и расписки. Закон разрешает давать расписки на сумму, эквивалентную тысяче долларов. Первые три датированы ноябрем 1992 года. Потом ваша тетушка не отдавала деньги, а проценты росли, и она писала еще расписки. Я человек честный и законы знаю. В договоре прописаны проценты, но без расписок он был бы фикцией. Можете проверить: двадцать расписок за подписью Полины Григорьевны Ганелиной.
Света держала в руках договор, пытаясь вникнуть в смысл печатных строчек.
– А почему такие сумасшедшие проценты? Вам не стыдно обворовывать бедную женщину, живущую на одну пенсию?
– Не стоит меня оскорблять, – невозмутимо ответил хозяин кабинета. – Во-первых, не сумасшедшие, семь процентов ежемесячно – обычная ставка для долларовых займов. Во-вторых – ваша тетушка собиралась нажить значительно больше. Ее ведь вы не осуждаете? И, в-третьих – Полину Григорьевну никто не заставлял подписывать договор. Она прочитала его, все поняла и подписала. Уверяю вас, она была в здравом уме и твердой памяти.
«Зато я скоро в дурдоме окажусь», – подумала Света, перебирая теткины расписки.
– Итак, что мы будем делать? – вывел ее из транса адвокат.
Вздохнув, она спросила:
– Вы понимаете, что у моей тети нет таких денег?
– А вы думаете, это меня должно волновать? Срок договора займа истек, я могу подать в суд.
– Подавайте, – бросила Света, собираясь вставать. – Пока суд да дело…
Даже она, никогда лично не сталкивавшаяся с судебной системой, понимала, что это процесс длительный, и вряд ли присудят что-нибудь, кроме выплаты части теткиной пенсии.
– Зря иронизируете, уважаемая, – без улыбки заметил адвокат. – Во-первых, у меня связи, и мой иск рассмотрят быстро. Во-вторых, я человек опытный и смогу представить дело так, что вашу родственницу обвинят в мошенничестве, а это уже не гражданская, а уголовная статья. И тетушка ваша окажется в тюрьме.
Света от возмущения онемела. Тетю Полю – к уголовникам?
– Я сумею доказать, что Полина Григорьевна Ганелина брала у меня взаймы, не предполагая отдавать деньги, – вкрадчиво заверил Станислав Андреевич, – а это классифицируется как мошенничество.