Она почувствовала упрек в его словах и сказала:
– Да жить гораздо труднее. Но жизнь драгоценна – она дает возможность мстить. Неужели ты думаешь, что я перенесла бы все унижения и позор, если бы не была воодушевлена мыслью о мести?!
Она быстро поднялась, в глазах ее мелькнул гнев.
– Меч приличествует воину – у женщины другое орудие. Конечно, я уже давно бы могла вонзить римлянину кинжал в сердце, когда он лежал беззащитный у ног моих. Я могла влить яд в его кубок…
– Почему же ты этого не сделала?
– Женщина мстит тем же орудием, которым ее ранили. Этерний Фронтон убил во мне любовь, и он сам будет убит любовью. В тот день когда он с тоской будет звать Саломею, в тот день он будет одинок.
– А ты?
– Я буду тем же, чем была – потерянной песчинкой в пустыне, еще одной каплей в море крови, принесенной в жертву. Не спрашивай. Быть может, ты увидишь, как кончит Саломея. Завтра все должно решиться.
– Завтра, в день игр?
– Да. Ты удивлен, Регуэль?
– Я поражен сходством нашей судьбы, – глухо ответил он. – У нас почти одни и те же мысли. Завтра, в день игр, и я буду отомщен. Я охотно следую за тобой, Саломея, хотя вначале не доверял тебе.
– Чего же ты хочешь?
– Этерний Фронтон – устроитель игр. Его рабы окружат амфитеатр и будут иметь доступ повсюду. Покажи, имеешь ли ты власть над Фронтоном.
Она остановила его, взгляды их встретились.
– Довольно, Регуэль. Если бы я знала больше, я бы уже не могла свободно действовать. Достаточно того, что я догадываюсь о твоем намерении. В таком деле не может быть союза. Только тот, кто один, силен. Ты будешь одним из рабов Фронтона…
* * *
Июньское солнце взошло в полном своем блеске в день, назначенный для игр в амфитеатре Нерона. Народ с самого рассвета устремился к Марсову полю.
Накануне Марк, один из рабов Этерния Фронтона, попросил Регуэля взять на себя часть его обязанностей во время зрелища, устраиваемого вольноотпущенником Тита. Только на минуту Регуэлю удалось еще раз увидать Саломею.
– Не выдай себя, – шепнула она ему. – Никто не должен знать, что ты иудей. Тит приготовил для Береники ложу, составленную из двух смежных. Вероятно, она не решится еще бесстыдно показаться римской толпе, когда будут истязать ее единоверцев. Марк будет в маленькой ложе ждать приказаний царицы. Будь около него и постарайся найти удобный момент…
Регуэль с благодарностью пожал ей руку.
– А ты? – спросил он. – А Тамара?…
Саломея сжала губы.
– Этернию Фронтону еще не удалось добиться ее освобождения, – ответила она глухим голосом.
На рассвете Регуэль пошел за своим провожатым. Он вошел в огромное здание амфитеатра. Безучастно смотрел он, как наполнялись ряды амфитеатра сенаторами, знатными патрициями и одетыми в пестрые одежды чужеземными князьями и посланниками, занимавшими почетные места в первых рядах. Все одели белые тоги и украсились венками, ослепительное солнце освещало амфитеатр. Упоительная музыка, то тихая и манящая, то страстная и ликующая, смешивалась с многотысячным гулом толпы.