Агриппа тревожно взглянул на корабль, который все время шел почти рядом со всадниками, ехавшими вдоль берега, и теперь приближался к скрытой у подножия Кармеля бухте. Он знал, что Береника хочет этим путем опередить Веспасиана.
– Это, верно, какой-нибудь купец везет свои товары, – ответил он с напускным равнодушием, – или богомолец, задолжавший жертву богу.
Тит с сомнением покачал курчавой головой и приподнялся в седле, чтобы лучше рассмотреть корабль.
– Верно, твой взор уже потускнел, – сказал он, смеясь, – или сердце стало равнодушным. Неужели ты не можешь отличить женщины от жалкого продавца или ползающего на коленях богомольца. Под мачтой лежит женщина на пышном ковре; она задумчиво опустила руку в голубые волны, и я готов поклясться всеми богами, что она красива. Светлые волосы сверкают на солнце, как корона, а рука у нее узкая и белая.
– Однако, Тит, ты полон мыслей о богине, рожденной из пены морской, – сказал Агриппа с легкой усмешкой. – Один вид показавшегося вдали края одежды или выбившейся из-под платка пряди волос волнует твою кровь…
Тит поехал с Агриппой вперед, оставляя позади себя тяжеловесное шествие Веспасиана. Он пришпорил теперь своего горячего коня, тот взвился на дыбы и помчался вперед, как стрела.
– Если твой каппадокийский конь, – задорно крикнул Тит царю, – в самом деле 429 раз одержал победу в Антиохии, как ты прежде похвалялся, так докажи теперь его удаль. Кто первый примчится туда, где причалит корабль? Мне хочется взглянуть в лицо отважной мореплавательнице.
Агриппа неохотно поскакал за ним. Он знал, как Береника любила очаровывать чужих, окружая себя ореолом, на вид совершенно случайным, но подготовленным до малейшей подробности. Стремясь опередить римлян в Кармеле, она, наверное, следовала заранее обдуманному плану, а непредвиденное вмешательство Тита могло все испортить. Но как удержать его?
Молодой легат был отличным наездником, и Агриппа невольно восхищался силой и дикой мощью его движений. Но когда он увидел, что только маленькая роща отделяет стремительно несущегося Тита от бухты, в которую входил корабль, он выпрямился на седле и громко свистнул. Туск, его конь, на минуту остановился как вкопанный, потом вдруг ринулся вперед и могучими прыжками, которыми стяжал себе славу непобедимости, промчался мимо Тита. Тит крикнул от изумления и задетого самолюбия и пришпорил своего коня. С громким ржанием гирпинский конь закусил удила. Началась бешеная скачка.
Береника заметила всадников.
– Я отпущу вас на волю, – крикнула она гребцам, – если мы причалим к берегу раньше, чем они.