|
| She was too busy scrubbing the kitchen woodwork and calculating the purchasing power of eighty cents for Sunday's dinner. | Жена Г ансона была слишком занята мытьем пола в кухне и размышлениями над тем, что можно купить на восемьдесят центов, которые она могла истратить на воскресный обед. |
| When Carrie had returned home, flushed with her first success and ready, for all her weariness, to discuss the now interesting events which led up to her achievement, the former had merely smiled approvingly and inquired whether she would have to spend any of it for car fare. | Когда Керри вернулась домой, возбужденная первой своей удачей и готовая, несмотря на усталость, без конца обсуждать интересные подробности своих скитаний, завершившихся таким успехом, Минни лишь одобрительно улыбнулась и спросила, сколько из ее заработка уйдет на проезд. |
| This consideration had not entered in before, and it did not now for long affect the glow of Carrie's enthusiasm. | Хотя Керри упустила из виду это соображение, оно не могло надолго охладить ее пыл. |
| Disposed as she then was to calculate upon that vague basis which allows the subtraction of one sum from another without any perceptible diminution, she was happy. | Девушка была счастлива; она находилась в том настроении, которое позволяет вычитать одну сумму из другой без заметного ущерба для последней. |
| When Hanson came home at seven o'clock, he was inclined to be a little crusty - his usual demeanour before supper. | Гансон вернулся домой в семь часов вечера. Он был немного не в духе, как всегда перед обедом. |
| This never showed so much in anything he said as in a certain solemnity of countenance and the silent manner in which he slopped about. | Это обычно проявлялось не столько в его тоне или словах, сколько в его манере безмолвно, с хмурым видом ходить из комнаты в комнату. |
| He had a pair of yellow carpet slippers which he enjoyed wearing, and these he would immediately substitute for his solid pair of shoes. This, and washing his face with the aid of common washing soap until it glowed a shiny red, constituted his only preparation for his evening meal. | У него были желтые войлочные туфли, и, вернувшись домой, он тотчас же с наслаждением надевал их вместо тяжелых башмаков, затем мыл лицо куском простого стирального мыла и так тер кожу, что она становилась пунцовой и лоснящейся, - в этом и заключались все его приготовления к вечерней трапезе. |