Крылья голубки (Джеймс) - страница 264

, и радостно, даже с чувством какой-то гордости тем, что духовно они жили вполне достойно, он обращался памятью в их недавнее прошлое даже теперь; но у него на миг перехватило дыхание, когда с необычайной ясностью до него вдруг дошло, что в то время, как он делал абсолютно все, чего хотела от него Кейт, она не делала ничего подобного. In fine, получилось так, что идея проверки, которой он должен подвергнуть свое предположение, непрестанно напоминавшая о себе в теплых ранних сумерках наступающей южной ночи, в «обстоятельствах» – тех, о которых мы только что упомянули, – эта идея отсылала его все более и более, по мере того как слабел свет дня, к сиянию белых полосок бумаги на его давнишних зеленых ставнях. К тому времени, как он снова взглянул на часы, он пробыл на своем наблюдательном посту, где смог к тому же и поразмыслить, около четверти часа; но к тому времени, как он сошел с traghetto и двинулся прочь, Деншер нашел ответ на вопрос, который стал таким безотлагательным. Поскольку доказательство наличия у него воли стало необходимым, оно совершенно точно ожидало его именно здесь – оно таилось на противоположном берегу канала. Паромщик на маленькой пристани время от времени заговаривал с ним; однако нервозность заставила Деншера повернуться спиной к новой благоприятной возможности. Он все равно перейдет на ту сторону, но он пошел пешком и кружил, и кружил, пока наконец не пересек канал по мосту Риальто. Комнаты, по случаю, оказались не заняты, древняя padrona[18] была на месте и сияла радостной улыбкой, хотя ее радостное узнавание гостя было чистым притворством. Древние, скрипучие предметы обстановки вызвали с его стороны откровенные выражения нежных чувств, так что прежде, чем снова отправиться в путь, он договорился, что явится утром.

В этот вечер он забавно рассказывал о своем приключении, несмотря на первое, странное побуждение, совершенно растаявшее во дворце, отнестись к нему как к делу, предпринятому исключительно для собственного удовольствия. Он не усомнился в такой необходимости, в ее уместности вплоть до того момента, когда в ходе разговора почувствовал, что рассказ о его приключении – вполне невинное веселье. Таким и оказался произведенный рассказом эффект с помощью нарисованной Деншером картины: своеобразное, изящное старое рококо, из самых скромных, венецианский интерьер в поистине старинном духе. Он дал понять хозяйке дворца, что ее высокие палаты, хотя и представляют собою тысячу грандиозных вещей, в реальности не соответствуют этому духу, и фактически сделал это так успешно, что Милли тотчас объявила прямым долгом Деншера пригласить ее в ближайшие дни к себе на чай. Она до сей поры никогда еще так ясно не выражала желания – он почувствовал это, как почувствовали и все остальные, – выйти куда бы то ни было, даже сделать над собой усилие и посетить приходский праздник, или взглянуть на осенний закат, или сойти вниз по лестнице ради Тициана или Джанбеллини. Деншер всегда считал, что у него с Кейт многое становилось понятно без слов, так что он мог легко уловить в ней, подобно тому как и она с легкостью улавливала в нем, бесчисленные признаки того, как чистое и тихое дыхание одного сознания согласно встречает и стимулирует сознание другого. В этот вечер такой его взгляд оправдался полностью, поскольку он заподозрил, что желание Милли быть приглашенной к нему на чай было поддержано Кейт, хотя та никак этого не выказала. Это абсолютно соответствовало ее желаниям и тому, что она предсказывала, так что она – и именно это особенно его поразило – была настолько удовлетворена и даже ослеплена этим, что не заметила, по неискренности его ответа, по его тону и даже по взгляду, на миг инстинктивно отыскавшему ее взгляд, что такой ответ был неизбежен, почти бесстыден, ибо его целью было всего лишь выиграть время. Такая утрата ее восприимчивости сразу же стала для него как бы началом успеха в том, что он планировал, то есть если Кейт, по крайней мере, тоже не была скрытно нечестной. Она была способна, и он не мог не понимать этого, разобраться, благодаря глубине своей натуры, в том, какое отношение к ней самой имеет объявленное им небольшое событие: ведь, в конце концов, она