– Мы с вами в любом случае – если это имеет значение – будем вместе.
Ее устами говорил его собственный добрый порыв.
– То же самое осмелился подумать и я. Это имеет значение. Большое.
Сюзан Шеперд в результате ответила ему без слов, что он всегда может думать как хочет, и это освободило его – ведь он постоянно опасался сделать что-нибудь не так, – позволив почувствовать, что страх его покинул. Облегчение было огромным, ибо ее поддержка вернула ему нечто драгоценное, то, что прежде, в усилии удержать, он выпустил из рук. Он припомнил, как Кейт однажды сказала ему, с уникальной, свойственной ей дерзостью мысли и на основаниях, какие он тогда еще не успел толком измерить, что миссис Стрингем – особа, которая не поморщится и глазом не моргнет, услышав необычайно откровенное признание: то был как раз один из случаев подтверждения этой дерзости мысли.
– Значит, вы не слишком ужасного мнения обо мне?
Ответ ее был тем более ему ценен, что прозвучал без эмоциональных излияний, совершенно так, будто она вполне понимала, во что он сам, возможно, верил. Она же, поразмыслив над своим мнением о нем, ответила тем, что послужило ему поддержкой:
– О, вы были просто замечательны.
В следующий момент он вдруг осознал, что они все еще так и стоят друг перед другом. Теперь, с его помощью, она сняла плащ, хотя, когда, приняв его предложение сесть, она сняла и вуаль, Деншер обнаружил – по разрушительному отпечатку, который горе оставило на ее лице, – что ее ответ был единственным цветком, какой она смогла ему бросить. Ее слова стали ее единственным утешением ему, и утешение это все же зависело от имевшего место события. Они оба оказались в чуть прояснившемся узком сером пространстве, печальном, словно зимний рассвет, созданном их встречей. Образ, снова вызванный для него Сюзан, витал в этом пространстве, став гораздо крупнее: «Она повернулась лицом к стене». Он видел это с предельной ясностью, и похоже было, что своим молчанием они просто оставляли то, что он видел, витать в этом пространстве.
– Она вообще не говорит? Я хочу сказать, не говорит не только обо мне?
– Ни о чем – и ни о ком. – И она продолжала, Сюзан Шеперд, откровенно выкладывать, как ей пришлось все это воспринимать. – Она не хочет умирать. Подумайте о ее возрасте. Подумайте о ее доброте. Подумайте о ее красоте. Подумайте о том, что она такое вообще. О том, что у нее есть. Она лежит там и собирает все свои силы, держась за все это. Так что я благодарю Бога…! – Бедная дама завершила свою речь несколько непоследовательно.
Деншер был поражен: