– Ну да, пожалуй, я так и сделаю, – после чего, поскольку дверь кареты при приближении дамы была отворена изнутри, он счел для себя возможным обратить к карете спину. Он услышал, как позади него резко захлопнулась дверь и карета двинулась в направлении, противоположном его собственному.
Однако фактически в этот момент никакого собственного направления у Деншера не было; несмотря на это, минут десять спустя он обнаружил, что шагает прямо на юг. Это, как он позже признал, оказалось вполне удачным, ибо, еще когда тетушка Мод в конце концов заговорила, у него в голове моментально сложилось представление о необходимом ему курсе. Ничто иное не было открыто ему так, как необходимость последовать за Кейт, ничто не было более заметным, чем воздействие сделанного ею шага на обуревавшее Деншера чувство. Ее сложности, прозвучавшие, при всех прочих обстоятельствах, просто ужасно, – чем иным они были, тысячи и тысячи раз, как не его личными сложностями? Сейчас его дело – позаботиться о том, чтобы, не потеряв лишнего часа, они заняли должное место в его жизни. И он, соответственно, держался бы этого курса, если бы вдруг не вспомнил, что только что солгал – это слово, когда он им пользовался, странным образом приносило ему облегчение – миссис Лоудер даже в большей мере, чем требовалось. В какой храм он направлялся, в какой храм мог он пойти, с нервами в таком состоянии? – он резко остановился, задав себе этот вопрос, как уже раз остановился при виде кареты миссис Лоудер. И все-таки странным образом в нем зародилось желание, чтобы его слово не было произнесено напрасно. По счастливой случайности, как раз тогда он очутился на Бромптон-роуд, его озарила внезапная мысль, что здесь недалеко – Оратория. Ему надо лишь повернуть в другую сторону, и он окажется прямо перед ней. У дверей храма через несколько минут его идея была – так ему пришло в голову – реально освящена: толкнув дверь, он обнаружил, что находится у самого пика великолепной службы – об этом говорила толпа, переполнявшая храм; все сверкало и звучало, доносясь из пространных глубин, в сиянии алтарных огней, в то нарастающем, то затихающем звучании органа и хора. Это не гармонировало с его сегодняшним днем, но в этом было меньше дисгармонии, чем в других событиях, реальных или возможных. Коротко говоря, Оратория вполне подходила для того, чтобы поддержать в нем бодрость духа.