— Конечно. — Вечер был почти завершен, а его привязанность к дочери показалась мне трогательной.
Майлз сделал знак официанту и взглянул на меня.
— Я получил огромное наслаждение от этого вечера.
— Я тоже, — правдиво ответила я.
— Это хорошо, — улыбнулся Майлз.
Он оплатил счет, и мы поехали в лифте вниз. На улице я собиралась попрощаться с Майлзом и пройти пять минут до станции «Лондонский мост», но перед нами остановилось такси.
Водитель открыл окно.
— Мистер Арчант?
Майлз кивнул и повернулся ко мне.
— Я заказал такси, чтобы меня отвезли в Кэмберуэлл, а затем вас доставят в Блэкхит.
— О. Я собиралась добраться на метро.
— Даже слышать об этом не хочу.
Я посмотрела на часы и запротестовала:
— Сейчас всего четверть одиннадцатого!
— Но если я вас подвезу, то проведу с вами чуть больше времени.
— В таком случае, — улыбнулась я, — спасибо.
Мы с Майлзом ехали по южному Лондону и пытались вспомнить, что знаем о Боудикке, но припомнили только, что она была королевой времен железного века, восставшей против римлян. «Папа знает, — подумала я, — но звонить ему поздно — по ночам он встает к Луи».
— Она ведь разрушила Ипсуич? — спросила я, когда мы ехали по Уолуорт-роуд.
Майлз погрузился в свой блэкберри.
— Это был Колчестер, — сказал он, глядя на экран через очки. — Все это есть на сайте «Британники». Приеду домой, возьму оттуда куски и перепишу своими словами.
А я подумала, что в шестнадцать лет Рокси могла бы сделать это сама.
Мы пересекли Кэмберуэлл-Грин, свернули в Кэмберуэлл-Гроув и вскоре остановились. Так вот где живет Майлз. Я посмотрела на элегантный георгианский дом, немного отстоявший от дороги, и увидела, что занавеска на окне внизу отдернута и в нем маячит бледное лицо Рокси.
Майлз повернулся ко мне.
— Было так приятно повидать вас, Фиби. — Наклонился и поцеловал меня, на мгновение прижавшись щекой к моей щеке. — Значит… увидимся во Франции? — Его взволнованное лицо свидетельствовало, что это вопрос, а не утверждение.
— Увидимся во Франции, — ответила я.
* * *
Я была довольна, что меня пригласили на «Радио-Лондон» обсудить винтажную одежду, пока не вспомнила, что их студия находится на Мэрилбоун-Хай-стрит. В понедельник утром я заставила себя пойти по Мэрилбоун-лейн. Проходя мимо магазина, где продавались ленты и Эмма покупала украшения для своих шляп, я попыталась представить себе ее дом в нескольких кварталах отсюда, где теперь жили другие люди. Я воображала ее вещи, упакованные в сундуки, в гараже родителей. Затем с волнением вспомнила о дневнике Эммы, в котором она ежедневно делала записи. Рано или поздно ее мать прочтет его.