— Нет, Вельвет. Сейчас. Потому что именно по твоей вине я страдаю прямо сейчас. Пока ты не сдашься, пока не попросишь меня о встрече, мы будем делать это снова и снова, и снова.
Она не могла ответить, потому что её зубы впились в нижнюю губу, подавляя стон.
— Снимай свою одежду, Вельвет.
Её глаза широко распахнулись, а соски тут же отреагировали на его команду, хоть она и воскликнула:
— Нет!
— Да, — он добавил немного стали в свой голос. За два месяца он «узнал» Вельвет, изучил насколько сильной и отчаянно независимой она была. Это придавало ему азарта проверить, как его сила воли превозмогает её… ведь они оба знали, что, в конечном счете, она всё равно будет повиноваться ему.
— Я хочу кончить, представляя, как трахаю тебя, Вельвет. А для этого, я хочу, чтобы ты разделась.
Невероятно горячие слова разожгли огонь внутри Вельвет, и она сбросила с себя одеяло в надежде, что свежий воздух остудит её пыл. Но это не помогало. Ничего не могло помочь. Эту отчаянную, коварную нужду в Миколасе мог утолить… только сам Миколас.
— Последний раз, Вельвет. Иначе мне придётся наказать тебя.
— Тебе не запугать меня, — это была частичная правда.
— Да неужели? — Он бросал ей вызов.
И учитывая то, как разум Вельвет резко стремился к нулю, когда она разговаривала с Миколасом, она не удивилась, что находит его голос чувственным. Вместе с ним проявлялась её глупая, безумная сторона. Он делал её слабой, подчиняя своим чарам, даже не повышая голоса.
Желая полной капитуляции Вельвет, Миколас продолжил:
— Мне не нужно прикасаться к тебе, чтобы наказать, и ты это знаешь. Если ты сейчас же не снимешь одежду, я не буду тебе звонить неделю. Ты хочешь этого?
Тишина.
Он ждал, терпеливо, словно хищник, который загнал свою прекрасную добычу в угол.
Наконец-то ей удалось выдавить:
— Нет.
Он услышал шорох одежды по ту сторону разговора.
— Вот это моя девочка, — одобрительно прошептал он. Миколас начал намыливать свои волосы, представляя, что это пальцы Вельвет массируют его голову. — Теперь ты обнажённая?
— Да, — и из-за этого она чувствовала себя такой выставленной на показ. Хотя и была совсем одна в своей абсолютно тёмной комнате.
Раздражение и смущение смешались в её голосе, заставляя Миколаса представлять, как Вельвет противостоит ему, хоть сама также отчаянно хочет его, как и он её. Данная мысль заставила Миколаса сказать:
— Как жаль, что тебя сейчас нет рядом со мной, любовь моя, — он стал намыливать тело. — Я представляю, что это ты стоишь сзади, и своими нежными руками ласкаешь моё тело, и я чувствую, как твои мягкие, пышные груди касаются моей спины.