Поэтому у нас и побывала полиция. Они явились рано утром, едва я ушла к Марии, и беседовали с отцом до вечера. Вскоре папа сообщил, что не вернется к ужину. Он собрал вещи и ушел, предварительно посмотрев на Мэлота так пристально и холодно, что даже у меня в трубочки свернулись все органы. Его взгляд не сулил ничего хорошего, но в моей груди таилась надежда, что буря пройдет мимо меня и коснется только деятельности брата и его закадычных друзей. Правда, на следующее утро за столом нас трое: я, мама и Мэлот, пережевывающий еду с таким видом, будто ему предложили съесть отраву.
От отца никаких известий.
Горделивая и ледяная Сьюзен — моя мать — встает из-за стола, не произнеся ни звука. Она бросает на скатерть салфетку, поправляет воротник шифонового платья и покидает нас, стуча каблуками по паркету из слоновой кости. Мы с братом молчим.
— Ты никогда не думала, что однажды система рухнет? — вдруг спрашивает Мэлот, не отрывая глаз от тарелки с зеленым горохом. Он вертит в пальцах вилку. — Когда-то людям не понравится то, что происходит.
— О чем ты?
— О том, что Стюарт в коме, а Нижний Эдем до сих пор стоит целый и невредимый.
— Я никогда не понимала ваших мотивов. Если бедняки грезят о лучшей жизни, о чем мечтаете вы? Вам скучно? Или в чем причина?
— Оборванцы думают, они всегда правы. Мол, у нас деньги, и мы виноваты в том, что они такие несчастные. Хотя им попросту нужно смириться со своей участью.
— С какой еще участью?
— Не я виноват, что мой отец богат. Мне повезло, а им нет, и нет, чтобы угомониться, они все лезут со своими правами. Но какие могут быть права у бедняка, Дор? Они ведь без лишней порции обмана и прожить не в состоянии. Все надеются, что жизнь изменится, но она не изменится. Только не у них.
— Почему ты так к ним относишься? — не понимаю я. — Они такие же люди, как и мы.
— Нет, они изгои.
— Это глупо.
— Они бешеные, как собаки. Их нужно отстреливать. Именно они отправили Стюарта в больницу, Дор, или до тебя туго доходит?
— Он сам напросился. Вы пошли развлекаться и получили по заслугам. И, к слову, ты, правда, считаешь, что пострадали люди только с нашей стороны? А скольких ты отправил в больницу, Мэлот. Или ты уже забыл об этом?
— Я ставлю их на место.
— А они борются за свободу.
— Что? — Брат нервно усмехается и смотрит мне в глаза. Его пальцы выпускают вилку и сжимают край стола с такой силой, что они хрустят. — Ты оправдываешь их?
— Я просто…
— Ты просто спятила! Есть сильные люди, есть слабые. Мы на стороне сильных, а они тонут и хотят потащить нас за собой.