— Джим, пожалуйста, пойдем.
Она взяла меня под руку. Дети могли исчезнуть где угодно, в любое время, но это случилось именно здесь. Я старался бороться со своим горем, и теперь мне предлагали утешение.
— Эстель…
Мы забрались в ее маленький автомобиль и поспешили к ее дому, по мощеным улицам старого квартала. Помню, как Эстель бегом поднималась по лестнице впереди меня.
В квартире она сразу провела меня в полутемную спальню, где со спинки кровати свисала одежда, а на стульях были сложены книги. Она быстро сбросила жакет и обняла меня. Если она заранее думала соблазнить меня, ее спальня не была бы в таком беспорядке.
— Ложись в кровать, — прошептала она.
Она принимала меня как богиня, глаза полузакрыты, мягкий свет от настольной лампы. Я ощущал ее нежность и полноту чувств, но, даже когда мы соединились, меня не оставлял страх от того, что это делаю я. Я испытывал одновременно вину и желание.
После этого мы сидели рядышком на кровати и пили воду «Перрье».
— Тебе лучше? — спросила она очень спокойно.
Ее слова не вернули нас назад, не изменили прошлое, но, как наркотик, они сняли боль.
— Не будь так жесток со мной.
— Эстель…
Она вздохнула, прикрыла грудь, но я отодвинул покрывало.
— Дорогая, помоги мне.
Эстель заплакала горькими слезами:
— Это невозможно, ты должен ехать домой.
И я знал, что «домом» была Эмма. И все же в эти короткие мгновения желание опять завладело нами, затмевая собой все остальное. После того как страсти улеглись, она отодвинулась от меня. Я поцеловал ее шею, почувствовав соленый привкус.
— Мой дорогой Джим…
Она лежала очень тихо и все еще плакала. Что же мы делаем друг с другом. Мы что, совсем поглупели? Я потерял семью и на руинах нашел Эстель, но что она действительно собой представляла… кем была в моей душе?
Тут проявилась своего рода потребность, которую я не мог контролировать, временная страсть. Я не мог объяснить ей, что запутался в чувствах и все еще люблю Эмму, что измучен и очень устал.
Эстель лежала, сложив руки на груди.
Затем она встала и спросила:
— Хочешь что-нибудь покрепче?
В комнате было душно и жарко.
— Чаю, — ответил я. — У тебя есть чай?
Она рассмеялась:
— Мы занимаемся любовью, а ты хочешь всего-навсего чаю?
— Старая английская привычка.
Эстель провела по волосам.
— Хорошо, оставайся здесь.
Я видел ее загорелое тело, узкие бедра и длинные ноги. Она исчезла в кухне, все еще без одежды.
Вернувшись с двумя чашками лимонного чая, она завернулась в покрывало, а я уже почти оделся. Она подошла и присела рядом на кровать.
— Зачем ты оделся? Здесь так жарко.