— К черту ее!
Мы проехали Шенон и свернули на дорогу к дому. Гряда холмов вдалеке, где зарождались грозы, перед ними пастбища, коровы щиплют сладкую траву.
— Дорогая, тебе действительно незачем здесь оставаться.
— Я подумаю об этом.
— Хорошо.
— Если я уеду, ты будешь встречаться с этой женщиной?
— Сомневаюсь.
Как и Эмма, я не мог оторваться от полоски смешанных деревьев: дуба, ясеня и ореха, где были найдены дети Сульта. Дом специально построен фасадом к месту трагедии, и все же это почти ни о чем нам не говорило, не давало никакой подсказки. Припаркованная полицейская машина стояла у нашего временного пристанища. Его каменные кремово-белые стены блестели на солнце, виноград, цеплявшийся за карниз, был весь в цвету.
Наша машина въехала во двор, дежурный жандарм отдал честь. Можно подумать, что мы были президентской четой. Лицо его было мне знакомо, и я остановил машину.
— Что случилось с тем парнем, который сбежал прошлой ночью?
На этот раз дежурил молодой, коротко стриженный брюнет.
— Думаю, ему стало плохо. Он вернулся немного пораньше.
— Он напугал меня до смерти.
Может, Клеррар врал, что он преследовал какую-то машину?
— Вы слышали о вторжении в дом прошлой ночью? О том, что исчезли игрушки моих детей?
Каменное лицо.
— Это знает старший инспектор.
Опять Ле Брев, хотя его и не видать поблизости. Я надеялся, что Эмма поймет: в ее присутствии здесь нет никакого смысла, зачем просто сидеть и ждать новостей? Эти люди подвели нас, но я решил действовать самостоятельно.
С мрачным выражением лица моя жена смотрела из окна кухни на зловещие деревья. Дрожь пробежала по ее телу.
— Джим, наверное, мне действительно надо уехать домой. Ведь ты так этого хочешь, да?
В ее словах слышался вызов. Наши отношения стали еще более прохладными, как я ни старался не допустить ЭТОГО.
— Дорогая, я вовсе не настаиваю на этом. Делай так, как считаешь нужным.
Я взял ее за руку, невольно чувствуя себя виноватым.
— Может быть, я уеду…
— Подумай об этом, дорогая. Когда ты хотела бы?
— Через день или два. Если не будет ничего нового о детях.
Я заколебался:
— Мне поехать с тобой?
— Нет, если только ты не нужен Бобу Доркасу…
— Не думаю, что во мне есть необходимость.
Еще одна правда. Эмма и я теперь нуждались только друг в друге, больше нам ничего не требовалось.
— Как знаешь.
Мы смотрели друг на друга, не в состоянии достучаться друг другу в души и понять самих себя.
— Где ты будешь жить?
— Я вернусь в наш дом.
Наш дом в Ричмонде. Наш далекий замок, из которого мы отправились в это путешествие. Работа, даже последний проект госпиталя в Бристоле, не представляла теперь для меня никакого интереса. Жуткая утрата сказалась на нас по-разному. Глядя на Эмму, мне хотелось дать ей время, чтобы стать самой собой, вновь обрести свое старое сильное «я».