Это был старый «ситроен», одна из машин этой марки, с корпусом, похожим на торпеду, с сигнальными огнями по углам изогнутой крыши. Я увидел двоих мужчин в ней, осматривающих белый дом и мой «форд» с английскими номерами, припаркованный сразу за воротами. Я и раньше чувствовал чужие глаза на себе, а теперь знал наверняка, что за мной следят.
Я застыл в тени. Они сейчас находились перед самым домом, я их не видел, но прислушивался, гадая, выйдут они из машины или нет. Никаких звуков, ни хлопанья дверей, ни шагов. Они будут сидеть там и разговаривать, наблюдать, курить, и хотя, заметив мою машину, они поняли, что я где-то рядом, ничего не предпринимали. Прошло, как мне кажется, минуты три, когда послышался рокот мотора — они уехали.
Я обошел дом, вспоминая, как Мартин и Сюзи носились по двору, выпуская пар после долгого путешествия в автомобиле, в вечер нашего прибытия. Что-то выкрикивали, изучали территорию, маленькую стопку березовых поленьев для шашлыка, жесткий газон, где Мартин намеревался играть в крикет. Раздумывая, откуда взялась машина, я видел ухмыляющееся лицо Ле Брева и темный лес напротив.
Пот лил с меня градом — температура, должно быть, достигла сорока, и солнце стояло высоко над домом. Я завершил круг и пошел назад по гравию к воротам, вышел через калитку на поле напротив по дорожке, по которой вел меня Ле Брев тем утром. Я вспомнил, как подпрыгивала полицейская машина на дороге с той стороны ограды, где прятались коровы. И мертвая черная туша — животное, убитое молнией. Земля тогда была пропитана влагой, а сейчас она сухая, рассыпалась от жары — страна крайностей. Я шел по боковой дорожке в сияющем полдне, с пустым сердцем, незначительная точка в пейзаже. Две сотни метров истерзанной земли, следы от тракторных колес, канавки в высохшей грязи. Припомнилось, как Ле Брев отвязывал эту петлю на ограде и пропускал меня вперед, к деревьям.
Это место притягивало меня, как магнит: тропинка, которая вела к затерянной полянке, к пригорку, заросшему сорняками, где, как он сказал, нашли мертвые тела. Я был уже там, среди деревьев, и мне нужно еще раз сходить туда. Я продирался сквозь поросль, не замечая ничего, мелькали только мысли о детях.
Вот. Вон там в конце тропинки поляна, к которой он привел меня. Холмик, который, как он сказал, указывал место трагедии. Где нашли ребенка, а может, и двоих детей Сульта, такого же возраста, что и мои дети. Мертвых.
Здесь. Еще приметный холмик, большая кротовая кочка.
Вокруг могилы, в форме ромба, посажены свежие кусты роз.