В назначенное время я вошел, как предполагал, в столовую, но оказалось, что это был только аванзал, в котором, выстроившись в шеренгу, стояла вся оперативная группа. К этому я не был готов, тут же подумал: «А где мне встать? Крайним на левом фланге? Но я же представитель Главка», – а сам продолжаю идти. И тут вижу щель в строю, третью слева от правофлангового, – и встал туда. Окружающие спокойно потеснились. Это место стало моим и впредь. Последним вошел маршал, всех поприветствовал и пригласил на обед.
Питание было хорошим, пища готовилась под контролем наших офицеров медицинской службы. Длинный стол обслуживали вышколенные официанты. Моим визави за столом был представитель Главного политического управления генерал-лейтенант А.П. Артемьев, с которым я также был знаком с 1983 г. Это дало мне повод вступить с ним в разговор. Он отвечал, не переставая есть. Я вначале не понял, и только когда официант заменил мне блюдо (на второе), я в это же время услышал голос представителя тыла минобороны генерал-полковника Тарасова: «Товарищ маршал Советского Союза, – так к нему все обращались, – все покушали», – мне стало ясно: трепать языком за едой здесь не принято. Маршал встал, со всеми поднялся и я. Оказывается, Тарасов постоянно следил за маршалом, и стоило тому закончить трапезу и положить свой столовый прибор, – а он специально не торопился, давая подчиненным возможность нормально поесть, – как Тарасов давал ему знать, что все также покушали.
Все это мелочи, но это часть установленного протокола, и было бы лучше для меня, если бы я их знал. Скажете, мелочь, – согласен, но я воспринимал эти мелочи особенно, ибо они затрагивали мой самолюбие.
Ближе к вечеру В.И. Шкутов предупредил меня, что в 19.30 в кабинете маршала будет совещание. Я поинтересовался, а всегда ли присутствовал на этих совещаниях генерал-лейтенант Б.А. Еронин. «Нет, не всегда», – ответил Шкутов. «Утешил», – подумал я. Еронин давно и хорошо знаком с маршалом, занимает высокое положение в Главке. Он может себе позволить быть или не быть. А как поступить новичку? Если присутствовать, то постоянно. Если не бывать, то я буду многого не знать, да и Главк может спросить, а что я вообще тут делаю. Принял решение – присутствовать постоянно.
Войдя в кабинет, я сразу увидел, что обстановка в нем не такая, как я предполагал. Диван, журнальный столик, три стула. На диване – маршал и генерал-лейтенант Меримский. А где же сесть мне? Я занял место на стуле, стоящем у торца столика. Кто его занимал раньше, не знаю.
Первым всегда делал сообщение маршал, знакомя нас с изменениями в военно-политической обстановке в Афганистане и вне его, в ЦК НДПА и по другим вопросам, отмеченным выше. Потом заслушивались по военным вопросам приглашаемые лица, в том числе из опергруппы, в конце ставились задачи на следующий день. Все это вместе взятое приносило мне большую пользу.