-- Сейчас пройдет, -- сказал эльф, -- Но это помогает, вот увидишь.
И правда, в голове медленно прояснялось, листва перестала прыгать перед глазами, а комната качаться.
-- Спасибо -- тихо прошептала она, -- Где я?
-- У меня в гостях.
Кейт вопросительно посмотрела на круглое окно-вход, потом перевела взгляд опять на незнакомца.
-- Ты на дереве. Вернее в дереве.
Кейт кивнула. Она тоже родилась в дереве. Мать рассказывала ей об этом. Но она никогда не бывала внутри. Потому, как то дерево, где родилась она, недолго думая срубили на дрова.
И теперь Кейт огляделась вокруг с восхищением. Живо представляя, какой должен был быть и ее дом.
-- Здорово! -- шепнула она.
Эльф удивленно выгнул бровь. Кейт объяснила ему. Выслушав, он опять сдержанно кивнул, и словно размышляя вслух произнес:
-- Значит отец. А как его звали?
-- Нэльтарин из рода Серебристой Ивы.
-- Нэльтарин Силма-эн-Тассарин - задумчиво повторил эльф, словно что-то вспоминая. Но он никогда о таком не слышал. Впрочем, он и не обязан знать всех эльфов в долинах наперечет.
Кейт вопросительно смотрела на него. Она никогда не слышала, как это звучит на эльфийском. Красиво!
-- Как тебя зовут? -- Спросил он её.
-- Калентаэре, но все зовут меня Кейт, -- тихо промолвила она. - Скажи, а как это по-эльфийски?
Незнакомец хмыкнул, но все же ответил.
-- Калентаэре се-эль Нэльтарин од Силма-эн-Тассарин.
-- Ого! - удивилась Кейт, -- Как за... здорово! Она хотела сказать "заковыристо", но все-таки, это слово слишком человеческое, чтобы оценивать им эльфийскую речь.
Оба молчали довольно долго. Видимо, вспоминая каждый о своем.
-- А как мне тебя называть? -- робко спросила она.
Он криво улыбнулся.
-- Мэй...-- эльф запнулся, -- ...тон. Мэйтон.
Кейт кивнула. Она ждала, что он добавит еще что-нибудь, например имя семьи и отца, но не дождалась.
"Значит просто Мэйтон, -- подумала она. - Какое-то оно совсем не эльфийское, наверняка только что сам придумал", -- Кейт покосилась на нового знакомого. И на том спасибо. Но эльф вновь погрузился в себя и, казалось, совсем забыл о ее существовании.
Мэйтори только сейчас, вдруг, до конца осознал, что своего настоящего имени ему не назвать еще очень долго. Ибо изгнанный родной ветвью терял всякое право даже на свое подлинное имя, так как обесчестил его. Может, все-таки вернуться и попытаться добиться справедливости? Наверняка его отца выбрали старейшиной, это было ясно еще тогда, на поляне, и доказать свою правоту ему не составит сейчас никакого труда.
Однако страх вновь увидеть своё дерево, родных Лотиэль и ее могилу, все-таки пока побеждал в нем. Побеждал вот уже два круголета подряд.