-- Что с ним? Где он!? -- сквозь душившие ее слезы, спросила Энн.
-- Мы не знаем, кто это сделал, -- Отрывисто произнесла эльфийка, -- Шли, чтобы поздравить тебя. Увидели его. Митаэн сейчас принесет.
Энн тихонько осела на холодную землю, не в силах больше стоять. Все рухнуло. Мечты, надежды, ожидания. Все, о чем они с Нэльтарином разговаривали долгими счастливыми ночами, планировали, кропотливо создавая свой и только свой мирок. Еще вчера у нее было всё. И вот она осталась одна. С малышкой на руках, которую не принимают ни родственники, ни общество. Зачем ей это все? Почему? За что?
Видимо, последние слова она произнесла вслух.
-- Жизнь часто посылает нам испытания, -- тихо произнесла Лаэре, -- Но, как бы тяжело не было, надо бороться до последнего вздоха. Больше мне нечем тебя утешить, девушка. Поверь, мне так же тяжело, как и тебе. Многим людям не понять, но эльф всегда остро чувствует потерю соплеменника. Одно должно тебя утешить -- он теперь в лучшем мире.
Лаэре обняла одной рукой Энн за плечо.
Но, Энн не хотелось -- ни бороться, ни утешаться, ей хотелось снова почувствовать себя любимой, защищенной, не одинокой. Она положила голову на плечо эльфийки и снова тихонько заплакала.
Вернулся Митаэн. Он нес Нэльтарина на руках впереди себя. Следопыт положил его тело перед Энн.
Одежда мужа была грязной, на лице и руках множество ссадин и кровоподтеков. Было видно, что дрался он отчаянно. Предательская, чудовищная рана чернела на спине, а на шее синел след от веревки.
Энн кинулась к нему на грудь и закричала страшно, надсадно. Она гладила его лицо, руки, волосы, пыталась приподнять за одежду.
Лаэре не выдержала, и поняв, что и сама сейчас разрыдается, отошла с малышкой в сторону.
-- Он умер как воин, -- сказал Митаэн, -- по-своему пытаясь успокоить безутешную Энн.
-- Кто, кто это сделал?! -- плакала Энн, -- кому мы мешали?!
Лаэре и Митаэн переглянулись, у них на сей счет были подозрения. Следопыт многих знал в деревне и догадывался, кто мог такое совершить. Но это подождет.
Хоронили, как и полагается эльфам -- в огне.
Никого, кроме Энн с дочкой, Митаэна с Лаэре, да ведуна-эльфа не было. Костер сложили на берегу реки.
Энн вынула из теплых одеял ручонку дочери и приложила к руке Нэльтарина, чтобы дочь и отец могли попрощаться друг с другом. Девочка не спала, была тихой, даже серьезной и казалось, все понимала. Но когда огонь взметнулся над берегом, она жалобно расплакалась.
Самой Кейт казалось, что она действительно все это помнит. Или, может, ее богатое воображение да подробные рассказы матери сделали свое дело. Впрочем, мать не очень любила ей об этом рассказывать. В основном тогда, когда напивалась.