Когда прах Нэльтарина был собран и захоронен, эльф-ведун отправился к себе. А Лаэре со следопытом вернулись к жилищу Энн. Они предлагали свою помощь, звали пожить у них. Места всем хватит. Но девушка отказалась. Она уже приняла решение, как тогда ей самой казалось -- самое правильное.
Энн была благодарна этим двоим, казалось бы, чужим для нее людям, вернее..., ведь Лаэре была эльфийкой. Да какая в принципе разница, когда в горе не один, то это и перенести немножечко легче.
-- Манул, ты так и не выяснил, кто мог сделать это? -- спросила Энн на следующий день после похорон.
Они сидели втроем, под ивой. День был теплый, солнечный, и яркий от выпавшего свежего снега. Она кормила дочку и смотрела вдаль, на проплывающие в голубой лазури, пушистые облака.
От пережитого стресса молоко у нее стало пропадать. Ребенок не наедался и часто капризничал. Вот и сейчас, дочка на руках никак не могла заснуть, все крутилась и хныкала.
Митаэн переглянулся с Лаэре и потупил взгляд. Когда Энн отвлеклась на дочь, он украдкой покачал головой, показывая, что говорить не хочет.
-- Она имеет право знать, -- вслух сказала Лаэре.
Энн удивленно уставилась на обоих.
-- Что я имею право знать? -- Эхом повторила она. Заранее чувствуя, что это знание, действительно ей не понравится.
Девочка на руках у Энн, наконец, притихла и уснула. Лаэре приобняла девушку за плечи.
-- Скажи, -- шепотом произнесла она, -- А твои братья не приходили в тот день, пока Нэльтарин ходил по делам?
-- Братья? -- эхом отозвалась Энн, -- Да, они приходили, сказали, что были на охоте... И тут, до нее наконец, стало доходить, что именно имела в виду Лаэре.
Она посмотрела с надеждой на следопыта, так как догадка была слишком страшной. Но он только молча кивнул и потупил взгляд.
-- Мне очень жаль, но все следы говорят не в их пользу, -- тихо произнес Митаэн.
Энн верила ему, и не верила одновременно. Как страшно, немыслимо, невыносимо, чудовищно все это было. Ей казалось, что все ужасы этой жизни, словно сговорившись, решили сбыться именно сейчас.
Она подняла лицо ко вдруг потемневшему, зимнему небу. На солнце снова наползли облака, превратив яркий белый снег в скорбный сероватый саван. Из глаз катились и катились горячие слезы.
Братья, родные братья.
Не верить следопыту не имело смысла. Он жил в лесу с детства, знал все звериные тропки и безошибочно распознавал следы. Будь то следы зверя или человека.
-- Я бы на твоем месте не оставлял это преступление безнаказанным, -- проговорил он негромко. -- Я бы мог сделать это за тебя.
Энн со страхом посмотрела на него.