Хочешь, не хочешь, пришлось подтянуться и лезть наверх. Губить жизнь девчонке не хотелось, она-то тут совершенно не причем.
Последний раз взбрыкнув ногами, и уцепившись за шею Кейт, он выполз на поверхность.
Она лежала рядом, мокрая от натуги, с шальными глазами, перепачканная зеленью и землей.
-- Спасибо, -- буркнул эльф, перекатываясь с живота на спину и тяжело дыша. Попутно очищая куртку от грязи.
-- Что-то мало радости в голосе, -- обиделась девушка. Она надорвалась, таща его из ямы, а он еще и недоволен! У нее, так от страха коленки дрожат и руки от напряжения трясутся.
-- Нет, правда, спасибо, -- уже мягче сказал он.
-- У тебя проблемы? Жить что ль надоело? Ты почему молчал? А если бы я не увидела?! -- набросилась на него Кейт. Вопросы так и повисли в воздухе, и отвечать на них явно не собирались.
-- Все понятно! Ты -- благородный альтруист-спаситель, не дорожащий собственной шкурой -- язвительно сказала Кейт. -- А ведь кто-то, недавно, не хотел рисковать этой самой шкурой ради незнакомых девчонок, предпочитая спасение свиней и коз!
-- Мне еще десять раз "спасибо" сказать, чтобы ты успокоилась? -- насмешливо спросил он.
-- Да ну тебя! -- Кейт рывком встала и на подкашивающихся ногах с черными коленями, побрела к баночке с мазью, -- Сумасшедший, -- буркнула она, обернувшись через плечо, и с плеском опять вошла в холодную воду, отмывать колени.
Выйдя, и плюхнувшись на траву, она стала остервенело намазывать больную пятку мазью. От обиды даже забыв спросить, откуда тут такая яма взялась.
Мэйтон полежал еще пару мгновений, слушая вечерний пересвист дроздов, голос далекой кукушки... И, смотря на розовые закатные облака, улыбался невесть чему.
Потом пружинисто встал и пошел выбирать место для стоянки. Вон тот бугорок вполне подойдет, ветерок мошек сдувать будет. Только бы отмыться теперь.
Уже в темноте, лежа на мягких молодых ветках ивняка и выковыривая из запекшейся глины (коей было великое множество по берегам) нежное мясо озерной краснохвостки, Кейт вспомнила про яму. Вернее, она о ней и не забывала. Но специально выдерживала паузу, делая вид, что ей тоже все равно. Да и забот без этого хватало. Одна больная пятка чего стоила!
Только когда был разожжен костерок и запах печеной рыбы (которую в местных заводях поймал оструганным копьецом эльф) наполнил рот голодной слюной, в процессе поглощения пищи, как-то вспомнилось само собой.
-- А кто в этих ямах живет, что ты так спокойно с жизнью распрощался?
Мэйтон, обсосав косточку, бросил ее в огонь, и потянулся еще за одним кусочком, благополучно пропустив мимо ушей намек на позорный суицид.