Я явился в этот Дом правительства, не совсем соображая, что подвергаю себя опасности. Я встал в очередь к министру внутренних дел, тому самому Мартичу, и стал ждать. Вообще-то я хотел вначале пойти к президенту республики, им был некий дантист, вот сейчас уже не помню, по фамилии не то Джурич, не то Джукич, вспомнил – Бабич! Но президента на месте не оказалось, и я стал ждать Мартича. Все, кто также ждал Мартича, были военными, они с удивлением глазели на меня, одетого в матросский бушлат немецкого моряка Ганса Дитриха Ратмана и синие джинсы. Дело в том, что в Книнскую Краину было необычайно трудно попасть, я же говорю, нужно было проехать через Балканы. Еще Книнская Краина имела нехорошую славу самой отдаленной и гибельной сербской республики. Белградские власти зачастую сами не знали, что тут происходит. Журналисты пропадали там пачками. У меня был французский паспорт, немецкий бушлат и кольцо не на той руке.
О том, что обручальное кольцо у меня надето не на ту руку, сообщил мне начальник полиции городка Бышковац. Он сидел рядом со мной в продавленном кресле и курил едкие самокрутки одну за другой. Он тоже ждал Мартича. Он был похож на старого Клинта Иствуда. Как впоследствии оказалось, кинематографическое сравнение было в этих местах как нельзя кстати. Именно здесь, на каменных плато у Адриатики, в мирное время снимал свои вестерн-спагетти итальянский режиссер Серджио Леоне. На «Клинте Иствуде» были старые железные очки, несколько вертикальных глубоких морщин делали его свирепым, а облако дыма от самокруток – загадочным.
– Ка́толик? – спросил он, указывая на мое обручальное с Наташей кольцо.
– Православец, – сказал я, – рус.
– Ка́толик! – сказал он уверенно. – Мы, сербы, православцы, носим кольцо на другой руке.
– Да? В первый раз слышу.
– Ты странный рус, – сказал «Клинт».
– Я из Франции, но я рус.
– Что здесь делаешь? – спросил он подозрительно.
Я уже жалел, что оказался его соседом.
– Хочу посмотреть на республику поближе, чтобы написать книгу. Хорошую книгу, – счел я нужным добавить. – Я на вашей стороне.
– Да, может быть, но кольцо у тебя не на той руке. Если не хочешь иметь неприятностей, надень его на правую руку.
– На правой у меня разбитый сустав на обручальном пальце, – нашелся я что сказать. Действительно, так и было. Причина же настоящая, что обручальное кольцо было у меня надето на палец левой руки, состояла в том, что православный из меня никакой, я вообще носил свое кольцо как знак единения с Наташей, а не как знак единения с православной религией.
Потом меня пригласили к Мартичу. Но принимал меня не он, а его заместитель. Заместитель читал мои статьи в белградской «Борбе», и проблем у меня с ним не возникло. Мы поговорили, он одобрил мое желание написать книгу о Сербской Республике Книнская Краина и спросил меня, куда бы я хотел определиться.