Поскрёбышев – бессменный секретарь Сталина, лишь кивнул на приветствие Александра и махнул рукой «проходи, мол».
В кабинете кроме Сталина находился Лаврентий Берия, в данный момент – народный комиссар внутренних дел, после того как Кирова перебросили заведовать новым Наркоматом идеологической и воспитательной работы.
– Товарищ Берия. – Александр кивнул наркому, пожал протянутую руку и после разрешающего кивка Сталина присел на стул.
– Ты хотел посмотреть на того, кто написал программу подготовки штурмовых и противодиверсионных групп? – Сталин усмехнулся, гладя прямо в глаза Берии. – Смотри.
К чести Лаврентия Павловича, тот даже бровью не дёрнул, и только в глазах что-то такое непонятное зажглось, словно какой-то старый пасьянс наконец сложился. Он помолчал, чему-то улыбнулся и произнёс:
– Ну тогда слушай, товарищ Саша. Мы же сейчас фактически в состоянии войны с Польшей. Те после начала гражданской войны буквально взбесились. Поняли, что от Германии больше угрозы нет, и начали потихоньку гадить в приграничной полосе. Диверсии, похищения, и просто убийства. Ну мы и направили три штурмовые роты туда на практику. Обстрелять, да и просто посмотреть на людей в боевой обстановке.
И тут как раз прорыв крупного отряда с сопредельной территории. Пилсудчики[210] недобитые да белогвардейская сволочь. И знаешь, пограничники бы их пропустили. Шли пешим ходом, через болота, да ночью в дождь. Даже пушку тащили. А алабинцы сразу след взяли. Словно волкодавы. Нагнали их возле хутора Деревеньки. Двадцать человек, с ручным вооружением, против трёх сотен бойцов с пулемётами и одной пушкой. И знаешь, они их просто вырезали. Как курей. Почти без стрельбы. Глушители на автомат тоже ты придумал?
Александр кивнул. Пистолет-пулемёт Дегтярёва, лишённый защитного кожуха деревянного приклада, но получивший простой, но эффективный вихревой глушитель и удобную откидную скобу-упор, стал смотреться довольно монструозно, но работал отлично.
– Под конец постреляли немного, их там человек пятьдесят оставалось. Но в итоге – только десять пленных. А наши не потеряли ни одного человека. Броня эта… тоже ты, наверное? – И не дождавшись ответа Александра, продолжил: – Никто не ушел. Ты мне вот что скажи. Эта вот программа она только для штурмовых подразделений? Ещё что-то можно?
Александр молча посидел, подбирая слова.
– Я что хочу сказать, товарищ народный комиссар. Спецназ этот или Осназ, как ни назовите, это очень специфический инструмент. Ну как шпага. Может в долю секунды прикончить тяжеловооруженного рыцаря, невзирая на доспех. Но если получит удар сбоку, просто сломается, словно спичка. Так и штурмовые подразделения. Хороши они именно при штурме или вот, как сейчас, при зачистке. Но если вдруг нужна будет глубинная разведка – полягут все ни за грош. Можно сделать и для разведки свой курс. Но тут важно что… Инструкторы наши и так всё знают, и всё умеют. Всё, и даже больше. Но вот учить бойца нужно не всему подряд, а только тому, что нужно в данной боевой ситуации. А у нас часто получается, что мы хотим сделать из бойца универсала, а получаем посредственность во всех областях, хотя могли бы иметь качественного профессионала в одной-двух специальностях. Поэтому можно выделить грубо несколько таких логических кустов. Ближняя разведка – диверсии, штурмовые операции – захват, и глубинная разведка – диверсии. Таких спецов нужно готовить на конкретный театр военных действий, и если переучивать на другой, то делать это спокойно и основательно. Ну и физическая защита – телохранители. Это вообще особая статья. Там и психотип подбирать нужно, и вообще.