- Ничего. Люди пили и разговаривали. Я была там всего минуту, - я хочу рассказать
ему, что действительно видела и спросить, что это значит, но мне страшно. Он опять
замкнулся, а мне отчаянно хочется, чтобы вновь вернулась теплая, раскрепощенная
атмосфера, установившаяся между нами. Хочется вернуть чувство прекрасного ожидания,
что в любой момент может произойти нечто чудесное.
- Хорошо, - говорит он вполголоса, - не думаю, что это подходящее место для
девушки вроде тебя. Ты такая милая. Такая невероятно сладкая.
Он протягивает руку и, к моему изумлению, кладет ее на мою. Большим пальцем он
нежно проводит по моей коже. От этих прикосновений я вся горю. Он смотрит мне в глаза,
и я вижу, как в нем происходит внутренняя борьба.
- Я не должен, действительно, не должен.
- Почему нет? - шепчу я.
- Ты слишком… - он вздыхает. - Даже не знаю…
- Молода?
- Нет, - он качает головой. Как бы мне хотелось запустить пальцы в его темные
волосы. - Возраст здесь не причем. Я встречал подростков гораздо мудрее своих лет, и
сорокалетних – наивных, как дитя. Дело не в этом.
- Тогда в чем? - мой голос насквозь пропитан томлением.
Он переплетает наши пальцы. Это прикосновение просто невыносимо. Я с трудом
сдерживаю желание прикоснуться к его лицу и притянуть к себе.
Его голос звучит все тише. Он избегает моего взгляда. Мое сердце бешено стучит,
когда он произносит:
- Я не часто позволяю себе подобное, Бет. Но в тебе есть что-то такое…свежее и
прекрасное, пылкое и вдохновенное. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым.
Все во мне откликается на его слова. Я с трудом могу дышать.
- Я давно уже не чувствовал ничего подобного, - говорит он еще тише. - Я и забыл,
насколько это прекрасно – и все благодаря тебе. Но…
Конечно, всегда есть но. Почему никогда не бывает просто? Ты только что
сказал, что я заставляю тебя чувствовать себя живым.
Однако я молчу, опасаясь нарушить очарование момента.
- Но… - он выглядит измученным.
- Ты беспокоишься, что можешь причинить мне боль?- не выдерживаю я.
Он бросает на меня взгляд, который мне никак не удается прочесть. А затем
разражается смехом, в котором слышится горечь.
- Этого не произойдет, - говорю я. - Обещаю. Я здесь ненадолго. Не на столько,
чтобы успеть завязнуть.
Доминик подносит мою руку к своему рту и прижимается губами. Я ощущаю
блаженство, это самый захватывающий поцелуй, который у меня был – а ведь он даже не
прикоснулся к моему рту. Он отводит руку и устремляет взор на меня: