— Еще бы. Ведь ты постоянно об этом твердишь, — подкусила я Кайла.
— Ну, вот и поговорили, — съязвил Кайл. — Нет, я серьезно. У нас все хорошо?
Я смотрела, как он кусает губы, и поймала себя на том, что вспоминаю вкус его поцелуев. Кайл сказал, что здесь ради меня. Значит, у меня есть шанс на повторение пройденного.
— Да, Кайл. У нас с тобой все хорошо. Расслабься.
— Вот и ладненько. Тогда пойдем. По-моему, тебе понравится наша идея.
Мы присоединились к компании ожидавших нас мальчиков. Генри галантно поцеловал мне руку.
— Здравствуйте сегодня, — как всегда забавно, поздоровался он.
— Здравствуй, Генри. Бурк, Фокс. Привет, Эрик.
— Ваше высочество, — начал Бурк. — Может, мы слегка выходим за рамки, но нам кажется, что Отбор — это суровое испытание для вас.
— Вы даже не представляете какое, — усмехнулась я.
Фокс улыбнулся. Они с Бурком смотрелись прямо как комическая пара. Бурк был довольно упитанным, а Фокс — худым как щепка.
— У вас, наверное, от всех этих дел голова кругом идет. Ведь государственные дела тоже не могут ждать, а тут еще свидания с глазу на глаз и организация вечеринок. Кошмарный ужас!
— Поэтому у нас появилась отличная идея, — сказал Кайл. — А нельзя ли нам устроить коллективное мероприятие, чтобы мы все четверо смогли принять участие?
Блестяще!
— Да! — воскликнула я. — Было бы здорово. Есть идеи, что будем делать?
— А как насчет того, чтобы заняться стряпней? — У Бурка был такой счастливый вид, что у меня язык не повернулся сказать «нет», хотя лично я предпочла бы заняться чем угодно, но только не этим.
— Значит, стряпней? — фальшиво улыбнулась я.
— Да ладно тебе! — успокоил меня Кайл. — Будет весело.
— Уговорили, — тяжело вздохнула я. — Что ж, стряпней так стряпней. Как насчет завтрашнего вечера?
— Идеально, — поспешно сказал Фокс. Он явно боялся, что я передумаю.
— Хорошо. В четверг, в шесть часов. Встречаемся в вестибюле и вместе идем на кухню. — Похоже, меня ждет очередной кошмар. — А теперь прошу прощения. Мне надо успеть переодеться к обеду.
Уже поднимаясь по лестнице, я судорожно искала способ исправить положение. Но, увы.
— Нина! — войдя в комнату, позвала я.
— Слушаю, мисс?
— Не могла бы ты наполнить мне ванну. Я хочу принять ее до обеда.
— Конечно, мисс.
С трудом стянув сапоги, я сняла платье. В последнее время наше общение с Ниной свелось к коротким распоряжениям и односложным ответам, и, должна признаться, меня это угнетало. Моя комната была для меня убежищем. Там я отдыхала, рисовала фасоны платьев и пряталась от мира. Нина была частью этого мира, и то, что она затаила обиду, нарушало привычный порядок вещей.