Мама обняла меня за плечи:
— Я вовсе не собираюсь читать тебе нотации. Мы ведь понимаем, что ты стараешься.
Тем временем к нам подскочил фотограф: запечатлеть идиллическую картинку разговора матери с дочерью. Интересно, а как они озаглавят эту фотографию? Типа «Избранная учит распорядительницу Отбора»?
— Ну и что теперь мне прикажешь делать?
Мама оглядела комнату проверить, нет ли рядом чужих ушей.
— Просто внеси в это дело... немного романтики. Только, ради бога, естественно, в рамках приличия, — поспешно добавила она. — Люди желают видеть, как ты... постепенно влюбляешься.
— Но я не могу ничего гарантировать. Действительно не могу...
— Америка, дорогая, — окликнул ее папа.
Похоже, Остен опять что-то на себя опрокинул, и мама поспешила его увести.
Спорим, Остен сделал это специально, лишь бы поскорее отсюда убраться.
Итак, я стояла в одиночестве, незаметно оглядывая комнату. Слишком много посторонних людей. Слишком много глаз, следящих за каждым моим движением. А ведь еще четыре часа назад я была готова закончить Отбор. Я сделала глубокий вдох. Три месяца — вот цена моей свободы. Я сделаю это. У меня нет выхода.
Я целеустремленно прошла через зал, уже твердо зная, с кем стоит поговорить. Обнаружив нужного мне человека, я шепнула ему на ухо:
— Приходи в мою комнату. Ровно в восемь вечера. И никому ни слова.
Я нервно мерила шагами комнату в ожидании стука в дверь. Кайл был единственным человеком, которому я могла доверить выполнение этого задания, хотя, если честно, мне ужасно не хотелось у него одалживаться. В принципе я даже готова была пойти на сделку, но не знала, что ему предложить. Хотя наверняка у него найдутся и собственные идеи.
В дверь осторожно постучали, и в этом стуке я почти уловила вопрос: «Интересно, а что я здесь забыл?»
Я распахнула дверь, и на пороге минута в минуту появился Кайл.
— Ваше высочество, — шутливо поклонился он, — я пришел вскружить вам голову.
— Очень остроумно. Входи.
Кайл вошел и сразу обвел глазами полки:
— Последний раз, когда я был в твоей комнате, у тебя там стояла коллекция деревянных лошадок.
— Я выросла из детских игрушек.
— Ты уже не властная повелительница?
— Нет. А вот ты, смотрю, не избавился от детских привычек. Как был, так и остался несносным книжным червем.
— Ты всегда так третируешь своих поклонников?
— В зависимости от настроения, — усмехнулась я. — Присаживайся. У меня к тебе деловое предложение.
Кайл увидел приготовленное мною вино и, недолго думая, наполнил бокал:
— Тебе налить?
— Пожалуйста, — вздохнула я. — Нам обоим сейчас явно не помешает выпить.