Абонент недоступен (Комольцева) - страница 5

– Ничего я не упускаю, – перебила Руслана печально.

Нелька Ромашова действительно на Артуре висит, но грузит даже не это, а тот факт, что он не против.

– Ладно, давай позже перетрем, – решительно заявила Руслана и отключилась.

Чтобы остановить приступ великой депрессии, необходима активность. Хотя бы вот волосы посушить что ли… За шумом фена к тому же не слышны родительские претензии за дверью.

Сушилась она долго, тщательно, но укладываться пока не стала, позволив длинным прядям струиться в художественном беспорядке. Отражение в запотевшем зеркале выглядело туманным, будто намек. На красоту? На обаяние? На будущий сногсшибательный блеск?

Руслана не стремилась стать гламурной девицей, продвинутой и модной во всех отношениях, сексапильной, неотразимой светской львицей. Она согласна была выглядеть очаровательным львенком, трогательным, наивным, просто симпотным. Лишь бы зацепить Артура…

… Ах, Артур, Артур!

– Руслана!

Она топнула ножкой, но вышла все же. Матушка стояла в коридоре перед зеркалом, прикладывая к ушам серьги.

– Эти? – Повернулась она к дочери. – Или те?

– А в чем ты будешь?

Руслана могла бы и не уточнять. Если с аксессуарами время от времени случался прогресс, то костюмы у матери многие годы оставались неизменны по форме и колеру. Юбка и пиджак. Юбка и блуза. Светлых, если не сказать блеклых, тонов.

– Почему бы тебе джинсы не примерить? – Пошутила девушка, не дождавшись ответа.

Даже брюки матушка надевала чрезвычайно редко, считая, что такой наряд губит женственность, утонченность стиля.

– Ланочка, помоги нам с сервировкой, – мимоходом попросила бабушка, фланирующая из кухни в гостиную.

– Угу.

Потеснив матушку, Руслана тоже пробилась к зеркалу. Ничего нового там не показали. Из всех достоинств – светлые, вьющиеся волосы, очень длинные и очень легкие. Дунь, – разлетятся в стороны, как пушок.

Руслана дунула. Волосы разлетелись. Красиво.

– Мам, скажи по чесноку, я – страшная?

– Как сказать?! – Изумилась матушка.

– Ну, честно, честно!

– Ты – очень миленькая, – задумчиво улыбнулась мать, – а волосы у тебя просто роскошные!

Вот именно, что только волосы! Лоб – с веснушками, нос – загогулиной, губы – тонкой ниткой, хоть силиконом качай!

Да и в глазах – вселенская скорбь, от которой саму себя крючит.

Руслана попыталась изобразить веселую лукавость и кокетливость. Зеркало беспощадно отразило нервно моргающую девицу с оттопыренной губой.

До знакомства с Артуром она считала себя в меру раскованной, симпатичной, упитанной и воспитанной, словом, комплексами не страдала. И с парнями зажигала, и с девчонками успевала потрещать, и читала запоем, а по ночам от души чатилась на самые разнообразные темы. Жизнь тогда казалась беззаботной и жутко интересной. Не взирая даже на дотошное семейство! Были чудесные рассветы, когда, зевая в постели, босой пяткой ловишь солнечного зайчика, включаешь радио и неожиданно слышишь любимую Мадонну, а из кухни несется уже аромат кофе и свежеиспеченных блинчиков, и знаешь, что впереди длинный и суматошный день, наполненный до краев. Были дивные вечера, когда чужое дыхание согревало губы, и полумрак скрывал лицо напротив, путая реальность и фантазии, и можно было поверить в сказку, словно в детстве. Были разочарования, боль, страх. Томила неизвестность, порой неуверенность в собственных силах. Но неизменным фоном оставались книги, музыка, дружище Аленка, мамина сдержанная ласка, папин специфический, однако всегда добрый юмор, – поддержка, опора. У них в тусовке говорят: «антистресс».