— Братва! Вас хотят подставить и натравить на своих же братьев. Наш враг — вертухаи и хозяин. Сейчас, пока они не ожидают… всем вместе надо напасть… пустить им красные платочки…
Свет переноски, оскорбительно направленный им в лица, ярко освещал окаменевшее лицо Гоши. Черные его глаза, в которых почти отсутствовали белки, горели невозможно ярко. Тишина была такая, что слышно стало, как кто-то громко сглотнул. Вдруг не выдержал пахан, на которого общее оцепенение подействовало слабее, чем на других. С усилием, словно выдираясь из невидимых пут, он открыл рот, но в этот момент Гоша сам прервал паузу, с силой, вкладывая в слова все овладевшее сейчас им нечеловеческое напряжение, выдохнул:
— Братва! Либо вертухаи, либо мы! Пустим кровь кумам и хозяину. Докажем, кто здесь хозяин!
И сразу отпустил, порвал те нити, которые только что крепко-накрепко связывали его со всеми, кто сидел напротив. Даже Варяг почувствовал воодушевление и дикую радость от предстоящей битвы с солдатней, с врагами!.. Быки рядом зашевелились.
И только сидевший напротив пахан ссученных скалил желтые кривые зубы, оглядывался, словно волк в западне, только что зубами не щелкал. Не понимал, что происходит, не настиг его удар энергетического посыла, которым Гоша хлестнул по разгоряченным зэкам.
Сейчас Гоша выглядел усталым, лицо посерело, кожа обвисла, постарел на глазах.
— Да что это такое!.. — негодуя, закричал пахан. — Ах, гады!
Не обращая на него внимания, Варяг встал. Зашевелились и «быки», нехотя поднимаясь. По знаку Варяга подхватили Гошу под локти и пошли к выходу. Их никто не остановил, все испытующе смотрели на своего пахана, друг на друга… Потом кто-то выкрикнул:
— А что, пацаны, пустим им кровь! Сейчас они не ожидают.
— Верно, братва! Они думают, что мы на друганов кинемся, а мы на них!
— Вот потеха! — тонко и пронзительно засмеялся кто-то.
Уже выходя из барака ссученных, в начавшемся шуме Варяг услышал ошеломленный крик пахана:
— Да вы, пидоры гнойные, спятили?! Да вы что?!.. Да я вас сейчас урою!..
Но уже чувствовалось, пахана никто не слушал. Крики его потонули во все более усиливавшемся шуме голосов, надрывных, яростных, жаждущих крови….
«Сегодня будет потеха, — подумал Варяг. — Праздничек, только держись!»