В этот момент я и перестал есть, так живо это себе представил.
— Мы потом разъехались кто куда. Нас с братом отвезли подальше в горы, мы едва успели проскочить, пока не перекрыли дороги. Но полиция как-то узнала, что взрыв подстроили именно мы, и нас искали по всей стране. Мы отсиделись два месяца в Кабилии, пока все не поутихло, а потом с чужими паспортами морем переправились в Марсель. Во Франции наших земляков хватает. — Мустафа довольно усмехнулся. — Марсель от Алжира можно отличить только по надписям. Но там так же опасно. Французы очень боятся террористов — мы ведь для них террористы. Ну, а наши… Да, их много, но они в массе своей хотят только спокойной жизни. Нас могли сдать в любой день. Так что мы перебрались в Лондон. Здесь, слава Аллаху, нас никто не трогает. А вы чего не едите?
— Спасибо, я все. Я же завтракал, просто не удержался.
— Ну, как знаете.
Парень ел с видимым удовольствием, и мой отказ его не огорчил. Пора было направлять разговор в нужное русло.
— А как ты попал в Чечню?
— Это было уже в 95-м. К нам тогда еще один брат присоединился. Самый младший, Абду. Мы жили не в этом доме, но здесь, неподалеку. И аль-Масри не был еще имамом здешней мечети, только приходил по пятницам.
— Аль-Масри?
— Египтянин. Это прозвище его, сейчас-то к нему обращаются «шейх».
— А как его настоящее имя?
— Абу Саид.
— А, теперь понял.
В многостраничном электронном талмуде Кудинова это имя встречалось чаще, чем другие. Ну, разве что вместе с сирийцем Омаром Бакри. Эти два имама были главными проповедниками джихада среди мусульман Великобритании.
— Аль-Масри тогда активно поддерживал наше движение, Вооруженную исламскую группу. Он надеялся, что именно алжирцы начнут революцию по всему миру, даже нашу газету издавал — «Аль-Ансар», «Победитель» значит. Мы с братьями так с ним и познакомились. Имам тогда был с журналистом из «Аль-Ансара», который хотел дать новый материал и попросил нас остаться после молитвы. Потом аль-Масри ушел, а мы остались с журналистом, чтобы поговорить. Не помню сейчас, как его звали, тоже египтянин был.
— А аль-Масри что за человек? Тебе как показалось?
Мустафа задумался.
— Умный. Умеет убеждать. И страшный.
— Из-за крюка?
Абу Саид потерял в Афганистане обе руки и левый глаз. По легенде — сражаясь против русских, но на самом деле это было намного позднее, в самом начале 90-х, когда он проходил военную подготовку. Так вот, аль-Масри заменил кисть правой руки на железный крюк, с которым он охотно позировал фотографам.
Парень усмехнулся: очевидно, что теперь внешними эффектами на него впечатления не произведешь.