Я чуть не выругался, но вовремя вспомнил. Я не так давно решил от этой привычки избавляться. Конечно, поскольку я в основном живу по-английски — и разговариваю, и думаю, и сны вижу на этом языке, — черта я уже не призываю. Это может быть «Damn it!», то есть «Проклятье!» или чаще «Shit», то есть просто «Говно!». Так вот, и эти слова я стараюсь не произносить — когда вспоминаю. В полный противовес сквернословию я теперь проговариваю в уме дивные стихи Данте из своей любимой главы, практически целиком состоящей из парадоксов. «О Дева-Мать, дочь своего же Сына» — и так далее. Всю главу на память я, конечно, не знаю, но чтобы погасить досаду или гнев, мне обычно хватает двух строф, заканчивая на: «Его Творящий не пренебрег твореньем стать Его».
Хватило и на этот раз. Только сон меня не отпускал. Я тогда ночью снова провалился, надеясь, что Рита вернется и пояснит, что она хотела до меня донести. Но нет, она уже все сказала. Это я еще не распознал слова языка, на котором она теперь изъяснялась.
Завтрак в отеле начинался в семь, так что и здесь я себя наказал. Чашку кофе я успел бы выпить, но я не люблю делать что-либо на ходу. Чем есть холодную пиццу стоя, мне проще поголодать. Чем заглотить, обжигаясь, жидкость, вкуса которой я не почувствую, я лучше взбодрю себя мысленно.
И пренебрегать проверкой не стану. Мне до Театра Королевы, за которым начинается необозначенная на плане города империя семейства Раджа, идти от силы минут десять прогулочным шагом. Но я сяду в метро и проедусь по треугольнику с двумя пересадками. С такой неукоснительностью я решил сегодня действовать. Я знал, почему — из-за сна. Та реальность меня вышибла из колеи, вот я и цепляюсь за эту. За разработанные процедуры, за принятые правила, за проверенные установления. В хорошую погоду нужен парус, в бурю — якорь.
В половине восьмого — а я был точен — этот квартал Сохо только начинал просыпаться. Грузовик мусорщиков с грохотом, в облаке зловоний на любой вкус уминал в себя содержимое контейнеров, которые забрасывали в него двое молодых африканцев, разговаривающих на своем языке. Прошла, покачиваясь, миленькая девушка в туфлях на непостижимо высокой платформе, мысленно ведущая с кем-то веселый, озорной диалог. Где ваша индийская булочная? А, вон она. Седой сикх в синей чалме пристегивает к багажнику велосипеда большой пакет со свежим хлебом, оседлывает своего коня и энергично крутит педали. И мне сюда же.
Застенчивый мальчик с пластинкой на зубах увидел меня еще сквозь окно витрины. Высматривал, ждал, волновался? Хотя вряд ли Радж дал ему понять, что это особые фотографии. Мало ли какой клиент уезжает рано утром и хочет забрать свой заказ.