Теперь Мэйзи поняла, что до этой минуты никогда не чувствовала себя красивой.
— Bellissima, — пробормотала помощница стилиста.
Мэйзи заморгала, сдерживая навернувшиеся слезы.
— Я никогда раньше не видела, чтобы мои клиентки плакали, — заметила стилист, осторожно промокая ресницы Мэйзи.
Но Мэйзи не трогало ни платье, ни макияж, ни ее нынешний вид — она думала, что если Алексей увидит ее такой, он останется с ней чуть подольше, и, возможно, она сможет отучить его от привычки обращаться с женщинами как с дорогими игрушками.
Мэйзи укрылась под палубой, чтобы ветер не растрепал ей волосы во время поездки на моторной лодке к плавающему дворцу под названием «Жар-птица».
На яхте кипела жизнь. Когда Мэйзи ступила на борт яхты, она занервничала. От природы стеснительная, она долго работала над своей коммуникабельностью и теперь умела легко располагать к себе людей в любом обществе. Но эти люди были друзьями Алексея, и это нервировало ее. В его мире все считали, что у успешного мужчины обязательно должна быть любовница. И теперь, хотя Алексей ни разу не произнес этого слова, она поняла, что он был убежден, что роль любовницы была единственной ролью, которую он мог отвести женщине в своей жизни.
Когда ее проводили в основной салон яхты, она заметила, что люди сворачивают шеи, чтобы посмотреть на нее. Это было странное ощущение, и Мэйзи не могла сказать, что ей это нравилось. Сопровождавший ее ассистент постучал в одну дверь и, кивнув Мэйзи, удалился.
— Войдите.
Было странно ждать разрешения войти к Алексею. Он надевал запонки на манжеты и уронил одну из них от неожиданности, когда она вошла.
Мэйзи наклонилась, чтобы поднять запонку, но Алексей поймал ее руку.
— Я хочу на тебя посмотреть.
Мэйзи должна была бы радоваться, но не могла.
— Ты так преобразилась.
— Это из-за прически и макияжа, — небрежно ответила она. — На самом деле я все та же. — Ей не хотелось напрашиваться на ласку, но она не удержалась и спросила: — Ты меня не поцелуешь?
— Конечно. — Он легко коснулся губами ее щеки.
Разочарованная, Мэйзи пыталась найти оправдание его холодности. Ее губы были накрашены, и к тому же он, наверное, не хотел пахнуть женскими духами.
— Ты такой красивый, — сказала она, коснувшись его пиджака.
— Это должен говорить я, — ответил Алексей, чуть отодвигаясь.
Но он этого не сказал. Он сказал — «преобразилась».
— Я нервничаю, — не подумав, выпалила она.
— Не надо. Они такие же люди, как и все остальные.
— Они — твои друзья.
— Нет, Мэйзи, они — по большей части всего лишь толпа. Тебе будет весело. Только, пожалуйста, постарайся не говорить о проблеме с Костей. Люди, конечно, будут интересоваться, но это не их дело.